«Only Lovers Left Alive».
Режиссер и сценарист Джим Джармуш. Германия-Великобритания. 2013
Я избегаю читать что-то о фильме до того, как его посмотрю. Поэтому, когда я смотрел этот фильм, я не знал, что… Не знаю, рассчитывал режиссер на зрительское незнание или нет. Вряд ли рассчитывал. Джармуш – культовый режиссер, фаны пристально следят за его творчеством и наверняка наперед проведали, что. Но тогда и Джармуш наперед знал, что они наперед знают, учитывал это и не строил фильм как загадку. Но я не фан Джармуша и не знал, что, и вся фишка фильма почти пол фильма оставалась для меня загадкой. Может быть, так лучше. Или хуже: ведь я не понимал того, что, по расчету режиссера, надо было понимать, и тратил свои зрительские силы на понимание того, что, вместо того чтобы тратить их на то, на что Джармушу надо было, чтобы я их тратил.
Хуже или лучше, но я смотрел фильм с белого листа и на голубом глазу. Встает длинно- и черноволосый парень (Том Хиддльстон) с кровати посреди ночи, проходит по забитой музыкальными инструментами и причиндалами квартире и смотрит в окно: там кто-то на такси подъехал. Женщина-блондинка с интересным лицом (Тильда Суинтон) тоже смотрит в ночное окно: там какие-то турки ходят. Я думаю: они смотрят в разные окна одной и той же квартиры. Но потом проясняется (не в смысле освещения: весь без исключения фильм происходит ночью во тьме или полутьме): нет, они в разных точках мира, его окно в Детройте, штат Мичиган, ее - в Танжере, страна Марокко. Он отправляется в больницу и тайком получает что-то от ночного врача, назвавшего его доктором Фаустом. Она приходит в кофейню, встречается там со старым человеком, которого называет Кристофером Марло (для тех, кто не знает, это английский драматург такой современник Шекспира, написал, между прочим, трагедию о докторе Фаусте). Марло ей тоже что-то передает. Потом парень и женщина, каждый в своей квартире, пьют из бокалов как бы вино, их обмазанные темнокрасным губы изгибаются в невероятном кайфе. Кровь они пьют, что ли? Тогда, наверное, это сатанисты. Ага, фильм про сатанистов. Потом они разговаривают по скайпу, она называет его Адамом, он ее Евой, и разговор у них идет такой странный, типа они сто лет уже не встречались, но не идиоматических сто лет, а хронологических, взаправду. Вообще они так разговаривают, будто они, ну, вечные, и эта Ева – жена этого Адама всегда, в веках. Точно, думаю, элитарные сатанисты, играют в какую-то манерную игру. Потом она, назвавшись Фибоначчи (кто не знает, был такой средневековый математик, придумавший «волшебные числа» и всякие экзотические задачи), заказывает билет на ночной авиарейс и, сунув в чемоданчик книги на арабском, китайском, иврите, русском и еще нескольких языках (впоследствии выяснится, что пределом является лишь объем чемоданчика, ибо Ева читает, на всех языках), летит через океан и стучится в детройтскую берлогу своего «вечного супруга». Тихий вечер. Они пьют из бокалов кровь и мирно беседуют. В беседе звучат имена всяких культовых культурных и научных персон, опять как будто это старые знакомые. Еще по их трепу так выходит, что Адам, оказывается, не только гениальную современную психоделическую музыку сочиняет, но сочинил также некоторые сочинения Шуберта и других великих композиторов. Или, может быть, все их сочинения сочинил, тут я не до конца понял. И еще он вроде открыл за Эйнштейна следующий удивительный эффект: если так называемые «парные» частицы разъединить и развести даже в разные концы вселенной, все равно одна частица будет повторять поведение второй. «Мы эхо, мы эхо, мы долгое эхо друг друга». Красиво, подумал я! Но одновременно подумал: ну и выпендрежник этот Адам! Потом у них любовь, трахаются, значит. Точнее, они не трахаются, а один раз – трах! – и все. Как змеиный укус. Странно. Неужели они так далеко зашли в своей жутковатой «игре в бисер», что даже на секс ее распространили? Ну и ну. Ева чувствует, что где-то поблизости находится ее младшая сестра Эйва. Она, Ева, вообще все чувствует: например, может с закрытыми глазами, прикоснувшись своими длинными пальцами к деке любой гитары Адама, определить год ее выпуска, шестьдесят там седьмой или семьдесят пятый. (Все гитары Адама винтажные, вообще в его квартире нет ничего современного. Он ненавидит современность. А людей они с Евой называют «зомби», причем это не презрительное, а чисто техническое определение, как в «Гарри Поттере» волшебники называют людей «магглами». Впрочем, я не вполне прав: «зомби», в отличие от «маггл», слово не нейтральное, и людей Адам с Евой все-таки презирают). Ева не ошиблась – сестра (Миа Васиковска) появляется. Адам крайне раздражен: он эту Эйву терпеть не может, потому что. Тут к ним в гости приходит Йэн (Антон Ельчин), парень, который добывает все эти гитары, виниловые пластинки и прочие диковинки на причудливый Адамов вкус. Адам, не считая, всякий раз сует ему толстую пачку баксов, и откуда деньги такие у него? (Но Йэн не ради баксов старается, а потому что Адам для него кумир, некто вроде Николая Ставрогина, он чует или знает, что перед ним гений). Эйва уволакивает Йэна в другую комнату, ну что такого, нормально. Да, но на рассвете оказывается (точнее, в полночь: это семейство днем всегда спит, а ночью бодрствует): Йэн мертв, Эйва высосала у него через яремную вену всю кровь! И только тут меня, дурака, озарило: да ВАМПИРЫ они, ВАМПИРЫ!!! Эстетствующий вампир Адам терпеть не может Эйву, потому что она вульгарна – пьет телесную, а не лабораторную кровь! И они с Евой не придуряются, а они действительно бессмертные, и Адам действительно сочинял за Шуберта и мозговал за Эйнштейна! Все поступки, все повадки этой пары объясняются тем, что они вампиры, как же я раньше не понял. Это, ну, фильм такой, такая у великого Джармуша идея, все ясно, наконец! (Одна маленькая непонятка, правда, у меня осталась. В начале фильма, когда Йэн пришел к Адаму с очередными гитарами, он захотел отлить, но Адам ответил, что сортир не в порядке. Теперь я понимаю, что и это было неспроста: наверное, сортира в квартире Адама просто нет, потому что вампиры не ходят в сортиры! Да, но… Есть они не едят, но пить-то, бр-р, пьют, значит, малую нужду все-таки надо справлять, или как? Впрочем, я про вампиров мало знаю).
Коротко доскажу все же сюжет, а потом вернусь к своим впечатлениям и размышлениям. В результате смерти Йэна и некоторых других обстоятельств Адаму надо бежать из Детройта. Они перелетают в Танжер, тут нет проблем, за исключением того, что нужен такой рейс, чтобы вылет и прилет ночью. Но в Танжере проблемы возникают, и очень серьезные. Кристофер Марло, который через свои каналы снабжал Еву кровью, сам выпил некачественной крови, и теперь он умирает, и канал кровяного снабжения для Евы, ну и для Адама, перекрыт. Оба вянут-пропадают прямо на глазах. Из последних сил они еще наведываются к отходящему Марло, который, между прочим, сообщает им, что это он написал за Шекспира «Гамлета», который (Шекспир) был типичным тупым зомби. Ева плачет. Адам, уж на что полено, и тот еле сдерживает слезы: величайший вампир уходит! А если бы эти идиоты не дрыхли там в своих лабораториях и брали у доноров анализ на СПИД, жил бы да жил старик.
А финал такой. Неохота Адаму и Еве уподобляться вульгарной Эйве, но жить-то надо. Тем более, вечно жить. И вот они засекли парня и девушку, милующихся на садово-парковой скамейке. Неудобно, конечно… Но они все-таки не Эйва, они ж не просто замочат, точнее, не просто так до последней капли осушат эту парочку, а обратят их в вампиров (есть, оказывается, для этого специальная методика). Не смерть, а бессмертие принесут они симпатичным зомбятам. Вперед! Последний кадр: Ева со страшно разверстым ртом. Впервые за всю картину мы видим ее клыки.
Теперь – обещанные размышления. Я понимаю, что это непростой фильм, не какие-нибудь там «Сумерки». Мне хотелось бы быть на уровне Джармуша и все это охватить, постичь. Хотелось бы быть таким умным, как, например, постоянный автор журнала «Искусство кино» Зара Абдуллаева: «”Выживут только любовники” <…> возвращают Джармуша в романтическое искусство, времени не подвластному. (Напомню известную формулировку искусства прошлого века: «московский романтический концептуализм».) «Выживут только любовники» (или любящие) – возрастной фильм нестареющего режиссера. Это значит, что Джармушу хватает юмора, а не только своей знаменитой меланхолии, чтобы, играя в вампиров, высказаться по поводу настоящего искусства (можно без кавычек) – непременно анонимного, подпольного, на успех не рассчитанного. Такая «старомодность» – опережающий знак или зов грядущего времени, который сегодня, в медийную эпоху кажется далеким от реальности. От реального искусства и неиллюзорной жизни. Джармуш фиксирует в этом фильме не только собственные предпочтения в музыке, например, или поведении, реакциях своих героев. Он интуитивно ставит диагноз нынешнего, опять переломного времени и т.д.»
Во как! Но нет, на самом деле, мне не хочется быть таким умным, как Зара Абдуллаева. Я чувствую, что и самому Джармушу этого не надо от меня. Ему нужен зритель не мудрствующий, а чувствующий, способный погрузиться в меланхолическую, морибундическую атмосферу фильма, ощутить романтическую, тут Абдуллаева права, красоту обреченной любви двух этих разведенных в разные части мира частиц (почему обреченной, если они бессмертны? а вот именно потому, что бессмертны… не знаю, не могу объяснить, но чувствую, что это так), раствориться в тоскливых пейзажах умирающего американского города Детройта, вообще пропитаться этим всеобщим ароматом тлена, - в общем, смотреть картину так, как в старые добрые времена принимали ЛСД или слушали Джими Хендрикса, «Пинк Флойд» и «The Doors» (в фильме почти постоянно звучит эта или такая музыка – да что там, он сам столько же кино, сколько музыка). Я хочу, я желаю во всем этом утонуть, этому отдаться, мне ничуть не охота быть скучным старым насмешником, - но Джармуш мне мешает. Ну зачем эта выдумка про вампиров, создавших всю мировую культуру и т.д.? Я хочу чувствовать, а не ворочать мозгами, но раз Джармен такое выдумал, то и мне приходится вслед за ним думать. И я думаю: почему всю мировую науку и культуру создали вампиры, что это значит? Что «злодейство» не только совместимо с «гением», но второй без первого не обходится? У всех гениальных творцов демонический профиль Де Сада? Ну это уж чересчур романтически-экстремальная концепция генезиса искусства. Не хочется верить, что Джармуш настолько инфантилен. К тому же, если бы даже и было так, что гениальный творец – всегда демон, так вампиры, извините, не демоны: последние, как-никак, томимы духовной жаждой, а первые чисто физической. Ну ладно, предположим, что Джармуш не настолько одиозен. Пусть он только полагает, что все прекрасное и высокоинтеллектуальное сотворено теми, кого называют «enfants terribles» - нонконформистами, «гениальными безумцами» или «очень странными» личностями типа Артюра Рембо, Эдгара По, Ницше, Дали, неистового суперэлектрика Теслы (Адам, и правда, несколько раз упоминает его), шизоидных физиков, придумавших атомную бомбу, и припыленных генетиков, клонировавших овцу Долли. Но и это большая натяжка. Аморальные, морально безразличные (имморальные) или аутичные гении – далеко не основные генераторы всего умного и прекрасного. Что ни говори, культура, если не брать какие-то крайне элитарные ее проявления, для «обыкновенных» людей («зомби», в терминологии Адама и Евы) внятна, достижима - следовательно, она человечна. (Даже тот Адам, которого представил нам Джармуш, не исключает из поля высокой культуры художников демократичных, близких к мейнстриму: среди портретов, которые он прикнопил на стене своей living room, я усек не только Эдгара По, но и Марк Твена). Ну тогда Джармуш, возможно, подразумевает под вампирами не творцов «по ту сторону добра и зла» и не «enfants terribles», а просто не таких, как мы с вами, особенных, исключительных индивидуумов, одиноких в силу своей инакости и сверхталанта? Скажем, Адам – некто вроде Клейста, Целана или Гриши Перельмана? Но нет, опять нестыковка, причем по центральному пункту: эти великие люди не пили, не пьют человечью кровь, они личности с «положительным зарядом», – а клыки Евы в конце фильма никак не сбросить со счетов.
В общем, не понимаю я, не понимаю! И притом чувствую: да не надо ничего понимать, надо просто смотреть. Но и просто смотреть не получается. Замкнутый круг.
И помучившись так, я вырываюсь из этого круга и говорю себе: ладно, пусть я старый зануда, но что-то не так с этим фильмом. Многоумная Зара Абдуллаева нашла в нем юмор – я как-то его не заметил. Но эти вурдалаки, написавшие серенады за Шуберта и «Гамлета» за Шекспира – это смешно, да, это таки смешно. Но совсем в другом смысле. У польского карикатуриста 60-х годов Ленгрена был милый персонаж, профессор Филютек. На одном стрипе он, наморщив лоб, читает «Критику чистого разума» Канта, а потом забрасывает тяжкий черный том в угол, и давай прыгать через скакалочку. Так же и мне что-то ужасно вдруг захотелось посмотреть «Джентльменов удачи». Простите бога ради, Джим и Зара!
Джим Джармуш
Смотреть фильм он-лайн:
Автор С. Бакис
Уважаемые посетители сайта!
Чтобы оставить комментарий (вместо того, чтобы тщетно пытаться это сделать немедленно по прочтении текста: тщетно, потому что, пока вы читаете, проклятый «антироботный» код успевает устареть), надо закрыть страницу с текстом, т.е. выйти на главную страницу, а затем опять вернуться на страницу с текстом (или нажать F5).
Тогда комментарий поставится! Надеюсь, что после этого разъяснения у меня, автора, наконец-то установится с вами, читателями, обратная связь – писать без нее мне тоскливо.
С.Бакис
|