Когда пришло время Симону ходить в школу, он переехал с хутора в Гетеборг. Среди одноклассников он сразу подружился с Исаком, мальчиком-евреем, сыном состоятельного книготорговца Лентова. Мать Исака в страхе перед приходом немцев попыталась покончить с собой, это ей не удалось, но она на долгие годы попала в лечебницу. Родители Симона предложили Лентову, чтобы Исак пожил у них. А потом вышло вот что (ведь в жизни всякое бывает). Исак оказался мальчиком с руками мастера  и  головой механика – он с жадностью впитывал уроки Эрика, а тому наконец нашлось, кого учить. Симон, наоборот, сблизился с Лентовом, образованным и чутким человеком. Однажды тот повел Симона на симфонический концерт, и он, внимая волшебным звукам, понял, что наконец-то попал в свой мир. Еще не поздно было бы ему учиться музыке, да Эрик воспротивился –  баловство это, ни к чему. А еще вот что произошло... то есть ничего не произошло, просто господин Лентов полюбил Карин, а Карин полюбила Лентова. Но как Симон не стал музыкантом, так и любовь этих двоих ни во что не вылилась. Не захотела Карин ранить Эрика – он был человек хороший и такого не заслужил. Не сбылось, не сталось, как говорится. Жизнь.
Потом война кончилась, и Карин с Эриком рассказали Симону, что он не родной их сын и наполовину еврей. А через некоторое время он случайно узнал еще одну подробность о своем происхождении – оказывается, отец его был музыкантом, скрипачом. И все это вместе повернуло мысли Симона так, что он стал думать: ах вот отчего я совсем не похож на своих родителей, я ведь человек иного духа и крови... И Симон, продолжая любить Эрика и тем более добрую Карин, стал внутренне отчуждаться от них, немного превращаться в Кая из «Снежной королевы».  

Итак, война закончилась. Исак,  когда  его мать наконец выписали из лечебницы, вернулся домой, и дружба двух юношей как-то сошла на нет. Они не поссорились, но в фильме их больше вместе почти не показывают. Это не кажется неувязкой, а опять воспринимается так: в жизни всякое бывает. Симон поступил в университет, стал изучать археологию (взрослого Симона играет красивый и интеллигентный Билл Скарсгаард). В это время к Лентовам приезжает из Германии родственница, девушка Исса. Они думали, что она погибла в концлагере, а она вот выжила. Красивая девушка, только есть в ней что-то резкое и странное. Симон полюбил ее, и когда они легли в постель (фильм спокоен и чист, но соитие Иссы и Симона показано ясно и подробно, по-шведски), Исса стала требовать, чтобы Симон бил ее (одному богу известно, какое прошлое оставила бедная девушка за воротами концлагеря). Симон немного испугался и охладел к ней. Вскоре он полюбил другую, обычную девушку, рыжекудрую студентку. Исак обогнал Симона, он к этому времени успел жениться, у него родилась дочь,  ставшая внучкой не только для Лентовов, но и для Ларссонов. А Симон по мере того как проходили годы все больше отдалялся от своих простых родителей, находя все новые поводы сердиться, обижаться на них. Однажды он получил письмо из Германии: брат отца-еврея случайно узнал о его, Симона, существовании и приглашал  приехать в гости. При встрече этот человек, дядя Симона, сообщил ему, что отец умер всего три года назад. Симон сходил на кладбище и по еврейскому обычаю положил камешек на могилу своего неведомого отца. Дядя оказался дирижером, и Симон посетил концерт его камерного оркестра. В то самое время, когда он слушал прекрасную музыку, мать его Карин внезапно умерла.

Симон приехал на хутор. Пришел на берег моря, постоял там немного. Потом положил камешек на большой камень, где он часто в детстве сиживал с мамой. 

Прошло еще немного времени, и однажды дочурка Исака попросила Симона подсадить ее на дуб. Он и сам захотел посидеть в своем древесном доме. Хотя он был теперь высокий и сильный, взобраться на дуб оказалось не так легко, потому что ствол потерял кору и стал скользким. Когда он наконец уселся рядом с девочкой, дуб зашумел: видно, он вспомнил Симона. Голос старого дерева был низкий и мощный: хоть ствол его обнажился, крона стала еще гуще, чем была. И голос был приветлив: дуб не держал на Симона зла за то, что тот когда-то ударил его камнем.

Замечательный, красивый и трогательный фильм. В какой-то аннотации он назван мелодрамой, но я думаю, у него другой жанр – это эпос, кинороман. В мелодраме все в конце концов сходится, а в этом фильме все, наоборот, расходится, как вздымающиеся к небесам ветви дуба. Персонажи, когда судьбы их пересекаются и между ними возникает намек отношений, не доводят эти отношения до конца, расстаются, и жизнь идет себе дальше. Зритель может иногда вспомнить Бергмана, иногда Диккенса: «Симон и дубы» - тоже своего рода роман тайн, но тайн, не разрешающихся некоей поразительной разгадкой или счастливым концом. Это фильм о тихой тайне жизни – а какая же у нее может быть разгадка? «И прелести твоей секрет разгадке жизни равносилен» - но поди попробуй разгадать, раскодировать секрет прелести любимой женщины или хорошего фильма.
Одна из частных загадок "Симона и дубов"  - зачем понадобилось, чтобы отец героя был евреем? Будь он христианином, в картине как будто ничего не изменилось бы: никаких сюжетных бирюлек на этот еврейский гвоздь не нацеплено, да и особых филосемитских обертонов в фильме нет. Один ответ: да ни зачем,  ведь перед нами эпос, а в нем, как в самой жизни, всякое существование объясняется им самим. Другой ответ: мне кажется, еврейская нота сообщает фильму пряность и легкий мистицизм. Был другой шведский фильм, в котором суровые складки северных лиц смягчались  и причудливо углублялись лучом иудейского востока - это "Фанни и Александр" Бергмана с его темой каббалиста-чернокнижника Исака Якоби.

В завершение скажу - очень приятно, что сюжет, которого хватило бы на «отменно длинный, длинный, длинный» телесериал, уложен в односерийный фильм; спрессованные в два часа страницы жизни  не пошли на мыло, прошелестели, как листья печального, задумчивого дуба.
     

 

 

 

                                      

 

Смотреть фильм он-лайн