На самом-то деле, это не так о фильме «Планета бурь», как о фильме «Путешествие на доисторическую планету».
И даже не о нем, а о фильме «Путешествие на планету доисторических женщин». Очень запутанная история... Поэтому читателю надо быть внимательным как никогда. 

Все-таки началось с «Планеты бурь». Сюжет:

На планету Венера отправляется совместная советско-американская экспедиция на трёх космических кораблях. Один из кораблей, «Капелла», погибает при столкновении с метеоритом. Оставшиеся экипажи «Сириуса» и «Веги» (первый — трое советских космонавтов и второй — советские мужчина и женщина, американец и американский человекообразный робот) принимают решение совершить посадку на поверхность Венеры, оставив на орбите только одного человека (женщину) для поддержки связи с Землёй. Корабль и планёр с другого корабля садятся далеко друг от друга. Венера оказывается богатой жизнью — планета населена животными, похожими на динозавров. Экспедиция на планёре (русский, американец и робот) оказывается в сложном положении, и второй экипаж отправляется к коллегам на выручку. Они сталкиваются с птеродактилем, бронтозавром, погружаются в венерианский океан, на дне которого находят странно выглядящие рифы. В конце концов они успевают спасти советского и американского товарищей за минуту до того, как тех поглотит кипящая лава. Робот, получивший повреждения и из-за этого чуть не погубивший своих спутников, тонет в лаве.

Перед стартом с поверхности планеты один из членов экспедиции случайно обнаруживает в камне, поднятом со дна океана, скульптурный портрет женщины — «венерианской Аэлиты». После отлёта происходит кульминация — мы видим в отражении в озере фигуру женщины в белых одеждах, протягивающей руки вслед улетевшему кораблю. (Википедия).

Можно добавить к сообщенному Википедией, что действие фильма происходит в 2020-м году: еще один пример несбывшегося предсказания. «Планета бурь», снятая на Ленинградской студии научно-популярных фильмов в 1962-м году так, как это позволяли бюджетные средства и технические возможности, прошел по советским экранам вполне незаметно. В то же время картина была куплена двадцатью восемью странами, в том числе и США, что не часто случалось с советскими фильмами. Далее произошла еще более странная вещь: в США  «Планету бурь» не показали. Зачем же, спрашивается, покупали? А затем, что через три года, в 1965-м, когда «Совэкспортфильм» о продаже «Планеты бурь» уже давно забыл, на экраны США вышел фильм «Путешествие на доисторическую планету». Который был ничем иным как фильмом Клушанцева-Казанцева. Никаких указаний на то, что американцам впаривают советский фильм, в титрах не было. Режиссером фильма значился некто Куртис Хантингтон, что ложь всего на 75%: в картине  есть несколько доснятых в Голливуде эпизодов. Остальные титры – ложь на все 100. Космонавт Роман Бобров в исполнении Георгия Жженова стал астронавтом Гансом Уолтерсом в исполнении некоего Курта Бодена. Космонавт Алексей в исполнении Геннадия Вернова превратился в астронавта Андре Ферно в исполнении Роберта Шанталя. И т.д.  Невероятно, но факт. Досъемки же были такого рода. Допустим, в советском фильме космонавты перед принятием трудного решения советуются с Москвой: какой-то мудрый кремлевский хмырь дает или не дает им на что-то там «добро». Было бы крайне странно, если бы американские астронавты советовались с Кремлем – поэтому в фильме «Куртиса Хантингтона» вместо хмыря фигурирует принстонский профессор космических наук. В целом же «Путешествие на доисторическую планету» - та же самая «Планета бурь».

Но это еще не конец.  В американском жаргоне плохая вещь называется «lemon» – «лимон». Решив, что они еще не выжали из русского лимона весь баксовый сок, американские продюсеры поручили никому не известному режиссеру Дереку Томасу вторично перекроить русский фильм. Томас был никому не известен, потому что такого режиссера не существовало: на самом деле, «лимон» дожимал Питер Богданович, впрочем, тоже никому не известный. Через три года, уже под собственным именем, он снимет замечательный фильм «Последний киносеанс», еще через два - «Бумажную луну», и вообще окажется очень талантливым человеком. Пока же он спрятался под псевдонимом, чтобы не портить свою будущую репутацию. Картина «Дерека Томаса» называлась «Путешествие на планету доисторических женщин», и это была гораздо более радикальная по сравнению с картиной «Куртиса Хантингтона» переделка фильма Клушанцева.  

На этот раз Венера предстает планетой не только динозавров и птероящеров, но и очень классных девушек-амфибий. В основном они лежат или гуляют себе близ океана, но в случае надобности или опасности уходят в воду. Надобность бывает, например, такая:  кушать хочется. Тогда они ловят в океане рыб и отжирают от них живые куски. Очень вкусно! Девушки все блондинки, у них роскошные бюсты и глупые лица голливудских статисток. Они не совсем голые: груди прикрыты лифчиками из половинок крупных (очень крупных!) раковин, а на ногах блескучие панталоны, сшитые венерианским кутюрье в предельную обтяжку. Судя по тому, что у всех  девушек есть пупы, они родились стандартным образом, хотя ни одного мужчины в фильме не показано. Девушки поклоняются птероящеру, считая его богом. Когда глупый птеро, не желая ни с кем делить воздушное пространство, пытается сбить миниракету, которая, отделившись от  модуля, несет астронавтов к Венере (О радость! на «сестре Земли» есть жизнь! О проклятье! эта уродина, чего доброго, угодит в сопло!), те вынуждены выстрелить по нему из электронной пушки. Найдя обгорелый остов божества, девушки клянутся отомстить его убийцам. К сожалению, до рукопашной дело не доходит: для этого надо было бы объединить Жженова, Вернова и Емельянова со старлетками в одном кадре. Девушки мстят дистанционно: накликают на пришельцев проливной дождь. Они как бы не ведьмы и вообще американская версия чужда мистических мотивов, но все же дождь проливается, даже целый потоп. Нашим, то есть американцам... нет, поскольку речь идет о межпланетном путешествии,  американцы уже выступают как земляне... значит, все-таки, нашим приходится поскорей смыться с Венеры, пока их не смыло в океан. В последний момент перед обратным стартом астронавт Алексей-Андре, чтобы открутить тугой вентиль, лупит по нему красивым камнем, который раньше нашел при нырянии в океан. Камень разламывается  – и внутри обнаруживается камея с лицом прекрасной девушки. Горячий, изголодавшийся по девушкам Алексей хочет остаться на Венере – навигатор корабля-Емельянов насилу втягивает его в ракету. Наши улетают, так и не встретившись с сестрами по глупости. Которые следят за ввинчивающимся в космос "Сириусом", не отводя жирно подкрашенных глаз. Впечатленные его стройной фаллической красотой, они побивают остов птеро камнями и водружают на скале вместо него новое божество - робота Джона, которого земляне за негодностью оставили на Венере. Согласно титрам русского фильма, за Джона играет, т.е. внутри тяжеленного толстозадого робота ходит, мастер спорта (наверное, по штанге) Борис Прудовский. В американских титрах исполнитель Джона не указан.   

Хитрые американцы сделали из недостатка  достоинство. Раз по техническим причинам землян и венерианок нельзя показать вместе – это превращено в некую мусорную поэзию: увы, Контакт не состоялся, но космонавт Андре навсегда заболел "венерической болезнью": всматриваясь в галактическую хмурь, он будет до конца жизни мечтать о девушке с Планеты Бурь, и ночами позднего лета, в сиянии лунного света, когда Венера видна крупно и ясно, будет думать, о, как все могло быть прекрасно, если бы этот навигатор, пенек, позволил задержаться хоть еще на денек, - и кто знает, не родился бы первый во Вселенной ребенок - полуземлянчик-полувенеренок?! Кстати, повествование в американской версии и ведется от лица мечтателя Андре.  

Девушки, даже едящие рыбу живьем, сексапильнее динозавров: фильм Богдановича прошел с большим успехом, чем  фильм Хантингтона. Более того: он стал  культовым фильмом. Слово «культовый» некоторые понимают неправильно, в смысле: пользующийся всеобщей любовью, типа «Иронии судьбы» или «Белого солнца пустыни». На деле же это фильм, который, наоборот, нравится какой-то специфической категории зрителей, очень или не очень большой, не суть важно. Например, внутри миллионов русских зрителей, любящих фильм "Белое солнце пустыни", есть некоторое количество тысяч, любящих этот фильм потому, что им а) за державу обидно, б) приятно смотреть, как мочат лиц смуглой национальности. Вот для них  «Белое солнце» - действительно культовый фильм. «Путешествие на планету доисторических женщин» нравится зрителям,  любящим science fiction movies, но не всякие, а trash – категории Б (по-английски - B): Бросовые, Барахляные, низкоБюджетные. Самый любимый фильм таких зрителей – «План 9 из открытого космоса» Эдварда Вуда, считающийся худшим американским фильмом из всех когда-либо созданных. 

В магазинах должно быть очень много сортов сыра, чтобы некоторые люди полюбили сыр с вонцой. Когда сыра мало, хватают, что попало, и проглатывают не нюхая и даже не жуя. Советское кино было недостаточно жанрово разработано, чтобы вкусы зрителей диверсифицировались вплоть до специфической любви к дерьму. Вследствие этого, они относились к кино чересчур серьезно и простодушно: комедия – это где смеешься, детектив – где ломаешь голову, кто шпион, научная фантастика  заставляет мечтать о будущем и других мирах. Ну да, еще бывают пародии на детектив или научную фантастику (реже). Но научная фантастика - причем плохая - причем смешная - однако не явная пародия, а просто нечто на грани халтуры, -  вкуса к такому не было. Смешная пародия и до смешного очевидная халтура – вещи в корне различные. Первая – жанр очень непростодушный, даже если пародия грубая. Вторая – как общение с малышом или дурачком: его насквозь понимаешь, не ждешь от него никаких подвохов и любишь за то, что ты умнее его. Это что касается «народа».  Эстеты же любят «трэш», как беременная мел: тут извращение вкуса, когда хочется уже даже не соленого огурчика, а тухлого помидорчика. 

Исчерпать причины, по которым зрители могут запасть на трэш, не представляется возможным: иные из них коренятся глубоко в человеческой психологии. Можно лишь заметить, что «Планета бурь», с ее чурбанистыми покорителями Венеры; упитанной артисткой Кюнной Игнатовой, парящей в невесомости в одеянии, напоминающем костюмы женщин-партработниц; садистским голосом Левитана, очередной здравицей будящим замученных космонавтов от неверного сна; Жженовым, обращающимся к роботу Джону по-русски, но с акцентом, который он считает американским: «аллёю... аллёю»; американским членом команды доктором Керном, беспрерывно выражающим циничное неверие в жизнь на Венере и светлое будущее человечества в целом, - эта картина  могла бы стать в СССР не менее "культовой", чем ее идиотические американские переделки. Но зрители смотрели «Планету бурь» как положено, то есть как довольно скучный, постный, бедный советский sci fi фильм, - смотрели зевая и, быть может, воображая – о, как бы на подобном материале развернулся Голливуд!