1965-й год. Трое агентов Моссада – Давид, Стефан и Рэйчел – проникают в Восточный Берлин. Здесь под личиной доктора-гинеколога скрывается от возмездия Дитер Фогель, хирург-палач из Биркенау. Тройка должна похитить Фогеля и переправить его в Израиль для справедливого суда. Первая половина плана удается, вторая срывается. Агенты вынуждены держать Фогеля на конспиративной квартире, пока руководство не придумает, как вытащить его, да и их самих, на Запад. Трое сторожат Фогеля по очереди. Во время дежурства Рэйчел ему удается развязать себе руки и бежать. По пути он ранит девушку. Она все же смогла выстрелить ему вдогонку, но промахнулась. Стефан, самый морально шаткий человек из трex, предлагает сообщить в Массад, что Рэйчел убила Фогеля при попытке к бегству, а от тела они избавились. «Евреям необходимо знать, что правосудие свершилось – мы не можем лишать родных тех, кого он замучил,  хотя бы удовлетворения от свершившегося возмездия! А Фогель больше никогда не всплывет на поверхность – это в его интересах не меньше, чем в наших», - примерно так говорит извилистый Стефан боевым друзьям, и его софистика в конце концов убеждает их – или они, скрепя сердце, соглашаются с ней, чтобы избежать ответственности за провал операции.*

Проходит 30 лет. Журналистка Сара, дочь Рэйчел, написала книгу об операции «Фогель». На презентации книги (картина начинается этим эпизодом) Рэйчел в который раз оттарабанивает заученную наизусть легенду: «Когда Фогель выбежал из квартиры, я не думала о боли –  только помнила о моей замученной фашистами в концлагере матери. Собрав все силы, я выползла на лестничную площадку. Выстрел...» Аплодисменты.

И тут неожиданный кульбит интриги. Стефан сообщает Рэйчел невероятную и неприятную новость. Фогель объявился в Украине! Теперь он тяжело болен, лежит где-то в больнице, и вот решил открыть некоему журналисту, что он никакой не украинец Иван Шевчук, а немецкий врач-садист покруче доктора Менгеле. Имя журналиста Юрий Титов. Пока что он усиленно интервьюирует Фогеля-Шевчука, но вот-вот сенсационная информация будет опубликована. Значит, надо пока не поздно ликвидировать проклятого Шевчука!  Стефан, парализованный инвалид, заняться этим не может, Давида уже нет в живых – действовать придется Рэйчел. Та сначала наотрез отказывается: она из формы вышла, и вообще ей давно хочется плюнуть на все и облегчить душу, рассказав правду.  Но вскоре она соглашается: правда хорошо, но уважение дочери тоже не хочется терять.

Рэйчел в Киеве. На чистом русском языке (или, может быть, это украинский) она узнает у секретарши в приемной газеты «Вечерние вести Украины», в каком кабинете работает журналист Титов. Ловко проникнув в кабинет (моссадовка – до смерти моссадовка!), она похищает материалы по Шевчуку. Из них она узнает, в какой больнице он лежит. Вперед! По дороге  она покупает газету – а там уже большой подвал «По горячiм слiдам». Надо торопиться. Пройдя в палату Шевчука раньше Титова, она убеждается, что это не Фогель: старик говорит с немецким акцентом и исповедует человеконенавистническую философию, но его немецкий акцент с украинским «хэканьем», да и  лицо совсем не то. Ну сумасшедший, что с него возьмешь. Рэйчел уже с облегчением звонит Стефану, когда на нее вдруг набрасывается настоящий Шевчук, то есть настоящий Фогель. Он тоже проходит лечение в этой больнице! (Или и здесь гинекологом устроился? Это остается неясным). Завязывается схватка. Фогель протыкает Рэйчел хирургическими ножницами, но и она успевает воткнуть в него иглу с ядом. Фогель издыхает, а Рэйчел, возможно, еще выживет.  

Зачем эта женщина, с ее больной совестью, так активно выступала по всему Израилю со лживыми воспоминаниями? Почему не помешала, а наоборот, помогла дочери выпустить книгу, возбудившую новый ненужный интерес к операции «Фогель»? Откуда Стефан узнал про Фогеля?  Как Фогель очутился в одной больнице с лже-Фогелем? Не спрашивайте. Я за все это не в ответе, как не в ответе за две ошибки  в заголовке подвала: «горячiй» замiсть «гарячий» (интересно, заметила ли Рэйчел помылки?)

Но дело даже не во всей этой абракадабре. Неприятнее то, что в «Расплате» глубокие вопросы, как-то: можно ли иногда отступить от правды ради красивого мифа? что страшней – постоянно лгать своему ребенку или раскрыть ему стыдную правду? можно ли расплатиться за вину новым преступлением во имя справедливости (русский переводчик названия фильма решил этот вопрос утвердительно)? отчего евреи были так пассивны в концлагерях (Фогель в порыве душевного стриптиза сообщает, что именно это распаляло его садизм)? – все эти тяжелые, болезненные вопросы используются как легкая разменная монета. Нет чтобы просто боевичок слудить на тему холокоста, как уже давно водится, так захотелось боевичка с экзистенциальными претензиями.

Однажды Андрей Тарковский, обозрев Большой Каньон, воскликнул: «Эх, тут бы метафизическое кино снимать, а они такой пейзаж на вестерны тратят!» Сюжет «Расплаты», который мог бы прийтись впору Сартру, Камю или Канетти, пошел на голливудское мыло. (Забыл сказать, что замечательная актриса Хелен Миррен зачем-то стала ингредиентом мыла).  

* Со Стефаном связана эротико-психологическая линия фильма, о которой я сообщаю  не в корпусе текста, а в примечании, ибо к стержневой интриге она ни при чем. Дела с Фогелем не мешают Рэйчел полюбить Давида, а Давиду Рэйчел. Все бы хорошо, и времени, свободного от несения караульной службы, достаточно, чтобы молодые получали друг от друга удовольствие. Но Давид не хочет или не может получать, что-то заклинило в нем после того, как он стал свидетелем гибели семьи. В одну из его смен  Рэйчел отдается Стефану, тем более что тот с самого начала ходил вокруг нее, как кот вокруг блюдца со сметаной. Дети рождаются как от желанных, так и от вынужденных связей: продуктом  чисто технической любви Рэйчел со Стефаном становится Сара.
Как основная линия "Расплаты" - Сартр-Камю-Визель-Висконти для бедных, так побочная - Фрейд-Бертолуччи-Кавани-Поланский для них же. Возможно - да не возможно, а наверняка многие люди похлопают меня по плечу и многозначительно поцокают языком: "А что ты думаешь, в условиях длительно-спертого совместного проживания таки начинают вылезать всякие комплексы и несовместимости; жизнь есть жизнь, она свое берет - ты забыл, что Рэйчел здоровая молодая девушка; и ты забыл, что есть такая вещь, как посттравматический шок - Давид, увидев, как убивают его братиков и сестричек, не только не хочет, но, может, и не может рождать новых детей". Ну да, ну да. И поэтому здоровая молодая девушка совокупляется с нелюбимым если не на глазах, так на слуху у любимого.
Слишком сложные краснодеревские завитушки для такой топорной табуретки, как фильм "Расплата".