Новый фрагмент
Главная » Новые фрагменты » Яэл ХЕРСОНСКИ |
«Неоконченный фильм»
"Неоконченный фильм": Умному достаточно
Вскоре после Второй мировой войны в Германии, на территории бывшей ФРГ был обнаружен где-то в лесном подземелье секретный киноархив рейховских пропагандистских фильмов. Один из них назывался «Гетто». Точнее, это было не название фильма, а обозначение общей темы содержавшихся в нескольких коробках кинопленок, снятых немецкими кинооператорами по заказу геббельсовского Министерства пропаганды. Съемки происходили в Варшавском гетто в мае 1942-го года и по неясным причинам не были доведены до конца. В 1998-м году в том же архиве всплыли дополнительные материалы к фильму, длительностью примерно в полчаса. Более полувека историки Холокоста черпали из этой неоконченной киноленты информацию для своих исследований, а совсем недавно израильский режиссер Яэл Херсонски сделала из нее свой собственный фильм.
Херсонски отобрала из заготовок то, что показалось ей самым существенным, - это была, возможно, не самая сложная часть работы, ведь получившийся в итоге фильм не намного короче общей длины материалов. Труднее было найти людей, которые сопроводят смонтированную Херсонски ленту своими комментариями. Чтобы оказаться в темном кинозале, смотреть на экран (а иногда закрывать ладонью глаза) и вспоминать вслух, такие люди должны были сначала не умереть от голода в гетто, потом не попасть в Треблинку, куда из полумиллиона обитателей гетто было отправлено около трехсот тысяч. Кроме того, будущим комментаторам надо было попросту дожить до десятых годов нового тысячелетия, для чего в мае 42-го они должны были быть детьми (впрочем, не слишком маленькими: рост детей проверялся по шесту с насечкой - достигшие ее могли еще попасть в трудовой лагерь, а не достигших ждал концлагерь). Режиссер озвучила картину отрывками из дневников главы Юденрата Варшавского гетто Адама Чернякова, которые тот вел вплоть до своего самоубийства в июле 42-го года, когда по приказу немцев он должен был составить первый список подлежащих депортации в Треблинку. Фильм также содержит интервью с Вилли Вистом, одним из операторов немецкой ленты: это инсценировка по реальным протоколам допросов Виста немецкими следователями.
Херсонски нашла в коробках хаотически перемешанные материалы двух направленностей. Во-первых, это кадры, объективно запечатлевшие жуткую реальность гетто: горы экскрементов во дворах, нищие на улицах, живые с лицами мертвецов и лежащие на тротуарах мертвецы, мешающие живым мертвецам передвигаться. Во-вторых, это инсценировки привольной и приятной жизни евреев в гетто. Сценой, на которой осуществляются инсценировки, часто служит богатый и просторный дом Чернякова. Седые раввины являются сюда, чтобы в непринужденной обстановке обсудить, как сделать жизнь в гетто еще лучше и веселее. Здесь за красиво сервированным большим столом красивые женщины и мужчины справляют шабес; сытно поев, они танцуют вальс. Сначала Черняков был и сам намечен одним из танцоров (каждый имевший силы танцевать еврей был на счету), но немцы вовремя поняли, что это уж чересчур, и обошлись без него.
Иногда два «течения» фильма пересекаются. Например, богатая молодая дама, купив в мясной лавке большой кусок телятины, проходит мимо нищего, почти задев грудью его протянутую руку. Тридцать дополнительных минут фильма, о которых я говорил, - это дубли инсценированных эпизодов; в частности, показано несколько дублей немного по-разному проходящей мимо нищего дамы. Направление, в котором кадр «улучшается» от дубля к дублю: дама проходит мимо нищего все более равнодушно.
Это проливает свет на общую тенденцию инсценировок. Задумаемся: кого должен был убеждать этот пропагандистский фильм? Допустим, имело бы какой-то смысл показывать на оккупированных территориях короткометражки о чудесном житье угнанных в Германию: может быть, какого-нибудь глупого славянина будет легче затолкнуть в машину во время очередной облавы. Но чтобы немцы делали фильм с посланием «Добро пожаловать в ад!» - это, конечно, абсурд. Значит, «Гетто» предназначалось для немцев или для Запада. Евреи считают себя народом субботы и мицвы, так? Но если бы те красивые мужчины и женщины поделились со своими бедными соседями субботней рыбой, а дама отщипнула для нищего кусочек телятины, - смертность в гетто чуть-чуть упала бы.
Этот дискурс, по крайней мере, понятен. Но для чего с таким смакованием фиксировать ужасное существование бедняков? Только для контраста с инсценированной роскошью богачей? В таком случае, логичнее было бы показывать бедняков так, чтобы они вызывали жалость. Однако они показаны с явным намерением вызвать у зрителя омерзение. Мы видим не бедность, а грязную, лохмотную бедность; не вынужденную скученность (37% населения Варшавы загнали в 4,5% ее площади), а вонь и срач; лица не только истощенные, но и дегенеративные (крупные планы людей с улицы в этом фильме всегда отталкивающе уродливы).
Еще раз, для ясности. Если Геббельсу требовалось доказать, что евреи равнодушны к своим единоверцам, надо было бы показывать так: вот бедный хорошенький еврейский мальчик, ах, он не может не вызывать сочувствия; вот он умирает от голода, потому что другие евреи хотят поесть посытней. Но оператор показывает дебильного, грязного, вшивого мальчика!
Что сказать? Ненависть лишает антисемитов разума: даже из чистого расчета эти идиоты не могли показать еврейского мальчика хорошеньким. (Замечательный писатель Виталий Семин описал в повести «Ласточка-звездочка» свое первое ощущение от немецкой антисемитской листовки: «Бей жида-политрука, морда просит кирпича»... мальчика поразил не сам факт печатного антисемитизма, но какая-то невероятнная, дебильная глупость этого текста). Получается, что фашисты одновременно пытались достичь двух не то что разных, а полярных целей: показать, что: 1) евреи сами губили бедных еврейских мальчиков; 2) так им, этим пархатым ублюдкам, и надо! Возможно, фильм и был приостановлен потому, что "творцы" ощутили: что-то у них "не клеится", по-киношному, не монтируется?
Остается сказать несколько слов о восприятии фильма кинокритиками. Несколько рецензий в американской прессе, которые я прочитал, сходятся в том, что Херсонски удалось убедительно разоблачить нацистскую фальшивку. Это звучит несколько странно. К чему разоблачать то, чего без этого фильма никто бы не увидел? Даю тебе яда, а потом даю противоядие? Нет, я думаю, что Яэл Херсонски никого не разоблачала и никого не стремилась убедить или переубедить. Она лишь стремилась сухо, связно и ясно (комментарий выживших нужен не столько для усиления эмоционального воздействия – уж куда усиливать? – а именно для придания материалу большей ясности) показать кошмарное свидетельство, попавшее ей в руки. Sapienti sat. Умному достаточно.
Яэл Херсонски с призом за свой фильм
Автор С. Бакис
| |
Просмотров: 2364 | Рейтинг: 5.0/1 |
Всего комментариев: 0 | |