Интервью Балабанова

25 января родился кинорежиссер Алексей Балабанов (1959-2013). Открыв эту ссылку, можно прочитать факты о нем:

http://polit.ru/news/2015/02/25/balabanov/

Балабанов, я думаю, был самым крупным современным русским кинорежиссером. Его фильмы, в особенности «Про уродов и людей» и «Груз-200», обладают могучей, гипнотической  силой воздействия. Для введения человека в транс гипнотизеры иногда пользуются неким предметом, например, блестящим шариком, на котором гипнотизируемый сосредоточивает внимание, отчего его легче охмурить. Балабанов не пользовался никакими «блестящими шариками», его фильмы, в общем, просты и прямы, в определенном смысле почти примитивны: просто рассказывается некая история.  И при этом такая зверская  сила воздействия! В чем секрет? С одной стороны, этого объяснить нельзя: ну просто энергия такая была у человека. С другой, часть секрета Балабанова вот в этой самой простоте/прямоте и состоит: он говорит то, что хочет сказать, и говорит до конца, не останавливаясь на середине, если то, что там будет дальше середины,  жестоко, страшно и безнадежно. Есть много «жестоких» режиссеров, но зрителя не обмануть: он чувствует, что его пугают, им манипулируют. Балабанов не пугал – он показывал правдивый ад своей собственной души. Чувствовалось, что человек с таким адом в душе долго не проживет.

Прямота высказываний Балабанова врезалась в сознание, как меч. Но то, что он всегда говорил прямо и до конца, отнюдь не означает, что его фильмы ясные. Ошибочно думать, что человек, говорящий до конца, говорит понятно. Наоборот, понятно говорит тот, кто останавливается на середине: это точка толчка-базара, среднеарифметического, тривиальности. А дальше начинается индивидуальное, то, чего словами выразить нельзя, чего другим до конца не понять. Правда, если идти после конца еще дальше, прорваться сквозь стену своего реального индивидуального опыта в  метафизику, то опять станешь более-менее понятен. Так понятен Тарковский. Но Балабанов сквозь такую стену прорываться не пытался: я в его голове не ночевал, но думаю, что он не хотел, ему западло было это делать. Когда ему говорили, что такого Совка, как он изобразил в «Грузе-200», на самом деле не было, он не отговаривался  словами, что художник не копирует мир, а создает его образ бла-бла-бла, - нет, он просто сообщал, что его несколько раз били в ментовке родного города Свердловска за то, что он был рокер и отчасти панк. На самом-то деле, «Груз-200» - еще какая метафора Совка, но Балабанову  противно было «позиционировать» себя в качестве художника. Нет никаких особых существ-художников, есть люди, которые живут, как могут. Способ жизни такого-то человека кладка кирпичей, шитье шапок или киллерство, а способом жизни  человека Балабанова было писание сценариев и съемка фильмов. В принципе, никакой разницы нет.

И вот гордый, честный человек Балабанов загнал себя в тесное, душное пространство  подвала реальности и принципиально не хотел пробиваться через его сырую, оплесневелую кирпичную стену в некие виртуальные выси. Корчак предпочел пойти в душегубку вместе с детьми, Балабанов предпочел вместе с народом маяться в душегубке безвременья.

Он – могучий русский человек, но не такой, как Шаляпин, Мусоргский, Рахманинов, Платонов или  Михалков, повернутые на воле, полете,  просторе пространства или просторе метафизики. Он даже не такой русский человек, как Достоевский, как будто тоже человек из подполья, но преодолевавший его усилием мысли и саморефлексии (посредством которых он не ломал кирпичную кладку подвала, а ужом проползал под нею на вольную волю). Балабанов был могучий русский человек, но не в смысле знаменитой русской любви к беспредельной шири-выси, а в смысле  отчаянной, бесстрашной любви к правде. Если он видел правду в том, что мир есть подвал, он так и говорил. (Большая часть действия «Кочегара» происходит буквально в подземелье, но и другие фильмы Балабанова страдающим клаустрофобией лучше не смотреть: стесненных, плененных, связанных людей держат как заложников, узников или объекты сексуального насилия в каких-то тесных пространствах – на запоре, в закутках, западнях, зинданах). Балабанов считал, что перелетать проклятую  стену или проползать под ней нечестно, потому что делать так значило бы пользоваться специфической прерогативой «тайной свободы» поэта, про которую сказал Блок в стихах о Пушкине. Кочегары, киллеры, солдаты, проститутки, чиновники, землекопы таковой не обладают и живут исключительно взаперти реальности – кроме ее непосредственной данности, у них ничего нет; вот и он, Алексей Балабанов, будет в ней жить, пока не задохнется, пусть кому-то это покажется юродством и мазохизмом.           

Человек, говорящий то, что у него на душе – не менее и не более того! – обречен на  одиночество и непонимание. Душа не разделена на отсеки личного, социального и идеологического, в ней все слитно и смутно. Балабанов с его как будто простыми, как лопата, фильмами был очень смутный режиссер. Судя по фильмам о Даниле Багрове («Брат-1», «Брат-2»), он был националистом и, возможно, антисемитом. Но националисты не любят иностранную культуру, не терпят всякого там эстетизма и модернизма, Балабанов же снял фильмы по Беккету и Кафке, а его самый,  наверное, совершенный фильм «Про уродов и людей» исполнен тонкой, отравной красоты. Кто-то может возразить, что то были его ранние фильмы, а потом он преодолел «западные влияния». Но я не думаю, что это так. Алексей Октябринович Балабанов был человеком русским, но был и рокером, и окончил английское отделение иняза. Запад из него не выветрился, и если бы он прожил дольше, неизвестно, что бы он еще снял. Единственная формула, под которую можно подвести этого человека, такова: его нельзя подвести ни под какую формулу.  Надо еще разобраться в генетике бесстрашной балабановской отвязности и смура: Достоевский это или рок/психоделическая музыка?  Он не любил говорить о повлиявших на него режиссерах, но признавался, что на него глубоко повлиял «Пинк Флойд» («Стена», стена!)  Судя по «Грузу-200», он ненавидел совок – но ровно в той же мере, если не больше,  ненавидел постсовок. Но надо же что-то выбрать… надо выбрать меньшее из зол, да? Но душа не подчиняется таким благоразумным советам, она просто томится, буянит, болит. Подвал. Подвал. Загнал себя человек в подвальный угол и задыхается.  

Блок умер от состояния, при котором, по его собственным жалобам, он не мог дышать. Но врачи не находили у него астмы или одышки. Балабанов умер «от сердца», но, кажется, у него никогда прежде не диагностировали кардиологической проблемы. Не желавший, чтобы его определяли как режиссера, художника и тем более «поэта»:  чем подпадать под эти категории, лучше уж быть «уродом» («уроды» в названии соответствующей картины противопоставлены «людям», но они тоже люди), Балабанов умер так, как умирают поэты, –  его сердце  разорвалось от тоски.    

Вашему вниманию предлагается картина «Река». Это «незаконченный фильм режиссёра Алексея Балабанова, снятый по произведению Вацлава Серошевского «Предел скорби». После того, как в автокатастрофе 21 ноября 2000 года погибла Туйара Свинобоева, съёмки были прекращены. В 2002 году отснятый материал был смонтирован и выпущен как короткометражный фильм. Пропущенные эпизоды заменены закадровым текстом. Премьера усечённого, фактически короткометражного варианта «Реки» состоялась на фестивале “Белые Столбы”». (Википедия).

Смотреть фильм он-лайн  

   Написать письмо автору