Недостаток этого сайта – что его никто не раскручивает и в результате мало посетителей. Преимущество сайта – что можно писать о чем хочешь, что хочешь и как хочешь. На этот раз позволю себе все эти три удовольствия даже в большей мере, чем обычно.
#1). Мне не нравится пересказывать фильмы: скучно. Но все-таки необходимо. На этот раз перескажу без ненужных, в сущности, подробностей – только суть дела. Живет молодая женщина. У нее вроде все в порядке, она «состоятельная». Есть свой дом, приличная работа. Но на самом деле все плохо. Муж ничтожество и не удовлетворяет ее сексуально. Он тоже не любит ее, она нужна ему лишь потому, что у нее богатый отец, и он надеется, что тесть поможет ему раскрутить бизнес. Второй из двух недостатков восполняет его друг и партнер по бизнесу – такое же, в общем, ничтожество. По специальности женщина социальный работник, занимается ситуациями, когда родителям грозит лишение родительских прав. От своей работы она устала и в глубине души не уверена, что лучше: когда ребенок живет с плохими, но своими родителями или в детдоме? когда он понимает, что родители плохие, или даже не подозревает этого?
Такие дела. А так с виду все нормально. Но вот она однажды оказывается без машины на окраине города (они "любятся" в какой-то съемной конуре, и на этот раз у любовника не было времени подвезти ее в центр после "любви"), и у нее ломается левый каблук. Стоя у обочины, она голосует проезжающим машинам. Никто не останавливается. Наконец кто-то остановился и вырвал у нее сумочку с телефоном, паспортом и всеми делами. Она доковыляла до забегаловки и просит официантку дать ей воды и вызвать такси – та воды не дает, такси вызвать отказывается  и явно издевается. Она бредет босиком по вечерней улице, пока ее не засекает патрульная машина. Менты затаскивают ее в машину и насилуют. (Забыл сказать: фильм начинается с того, что те же самые менты утром того же дня изнасиловали проститутку. Это произошло неподалеку от дома  женщины, она слышала донесшийся из леска крик, но не обратила на него внимания: тогда у нее еще было все в шоколаде). Кое-как женщина возвращается домой. Приняла душ, выпила – надо жить дальше. На следующий день идет в милицию, чтобы заявить о краже паспорта – и получает от соплячки-паспортистки очередную порцию издевательств. Куда ни ткнись – реальность бьет тебя в лицо свинцовым кулаком! Ну почему же она так настроена против людей? Через несколько дней женщина случайно встречается с главным патрульным машины, в которой ее изнасиловали. Она его узнала, он ее нет. Она выслеживает его к его дому, разбивает подобранную на ходу бутылку, входит с ним в лифт – он не обращает на нее внимания, ей ничего не стоит зарезать его. Но вместо этого она становится перед ним на колени и совершает минет. И выходит из лифта. А он поднимается выше и приходит в свою тесную замусоренную квартирку, где живут еще его младший брат-наркоман и вырастивший их обоих дядя, теперь страдающий Альцгеймером, которого он кормит из ложечки, моет, одевает, etc. (Не все так двумерно на свете, господа моралисты, как вам кажется!) На следующий вечер она опять поджидает его у подъезда. Они поднимаются в его квартиру. Секс, впервые приносящий ей удовлетворение. В конце секса она говорит ему: «Я люблю тебя!» Он ударяет ее (хорошо еще, что не убивает: это могучий молодой мужик типа Дзампано из «Дороги» Феллини). Она остается на несколько дней у него (сказала мужу, что ненадолго улетает к родственникам в Симферополь). Секс, секс... и после каждого раза она упрямо говорит: «Я люблю тебя!» И каждый раз он отвечает на это ударом. Однажды она просит его помочь ей: надо кое-кого припугнуть. Дает ему адрес семьи, где отец постоянно насилует несовершеннолетнюю дочь. Вот он звонит в дверь этой квартиры. Через пару минут выходит. Еще через минуту в квартиру входит девочка: увидев лежащего на полу окровавленного отца, она кричит: «Папа! Папочка!» (Озадачены, господа присяжные моралисты?)
Женщине пора возвращаться из «Симферополя». Мент подвозит ее в аэропорт. Она ждет мужа, который должен подъехать. Муж приезжает, но они как-то разминаются (я не совсем понял, почему это произошло, но неохота пересматривать. Возможно, женщина не подошла к нему, потому что решила с ним расстаться). Она выходит из аэропорта, идет по шоссе. Мент, который следил за ней, идет за нею вслед... Конец фильма.
#2). Теперь я объясню, как это все, по моему мнению, следует понимать (не высказывая своего отношения, только стараясь понять, что авторы хотели сказать).
А. Цепная реакция событий «сломанный левый каблук – изнасилование» воплощает катастрофичность жизни, скрывающуюся за иллюзорно-шоколадным существованием героини, в частности, и любого человека, вообще.
Б. Минет есть (в скобках выношу за скобки давно измусоленную в западном кино тему фрейдистских взаимоотношений типа «палач-жертва») страстная попытка героини постичь жизнь как она есть, la vie brute, прорваться к реальности, от которой она была прежде отгорожена китайской стеной материального благополучия. (Потому, в частности, не обратила внимания на крик насилуемой проститутки, прозвучавший по ту сторону стены).
В. Мент - насильник, но у него на шее бедолага-брат и овощ-дядя, и он честно исполняет свой долг старшего и сильного. И у насильников бывает чувство долга! Женщину именно эта многогранность открывшегося неведомого мира и заворожила: намоленный, теплый срач в доме, и симпатичный братан-наркоман, и сложная предыстория жизни мента, которая перед ней постепенно открывается, - все это, как и минет и секс, грани наконец открывшейся перед нею реальности вне привычных схем, клише и стереотипов.
Г. Повторяемое женщиной заклинание «Я люблю тебя!», как строчка из песни Колмановского, есть объяснение в любви к жизни, со всем ее мраком-мокрухой.
Д. Ярость мента как реакция на это заклинание аналогична истерике волчонка-сироты, которого впервые в жизни погладят по головке. Или, на более возвышенном уровне: это сопротивление реальности самоосознанию той потенции нежности в себе, которая теплится под ее покрытою коростой зла оболочкой.
Е. Крик девочки «Папа! Папочка!» - еще одно проявление многомерности жизни: как женщина влюбилась в своего насильника, так и девочка любит своего, тем более, что это насильник родной, домашний, единокровный (пусть он и кровосмеситель), который ее породил и сделал ей, может, немало добра. За одно это его стоит любить, господа моралисты-либералисты!
Ж. Мент, следующий за женщиной по шоссе на фоне моря городских огней - это Дзампано на берегу ночного моря в финале «Дороги»: прошибло, знать, этого звероящера (недаром, прежде чем пойти за нею, он сбросил в патрульной машине чешуйчатый эпидермис ментовского обмундирования)!
Вывод: из пунктов А – Ж он и ежу понятен. Хотите, чтобы реальность полюбила вас? Так не брезгуйте ею, полюбите ее сначала сами. Сумейте разглядеть в сумерках жизни портрет человека. Сделайте ему минет, в конце концов!
#3). Мое отношение ко всему этому.
Начну чуть издалека. Не так давно появился фильм на сходную тему – «Юрьев день» Кирилла Серебренникова по сценарию Юрия Арабова. Там городская штучка, оперная певица, волею судеб оказывается в этаком городе Зеро, только не советско-абсурдистском, а рассейско-тьмутараканском, с его грязью, матом и ужасом. Но дело в том, что она когда-то родилась в этом городке. Из таких городков никто не вырывается, но ей это каким-то чудом удалось. А теперь она вернулась – и вдруг – то есть не вдруг, а постепенно – поняла, своею русскою душой, что сия тьмутаракань – ее судьба. И она начинает погружаться в этот хтонический навоз, ее ужас перед диким местным населением сменяется смирением и нежностью, она поступает санитаркой в туберкулезную больницу, чтобы, отклячив зад, вылизывать тряпкой чахоткины плевки... В финале она вступает в церковный хор и поет в нем не как солистка (у нее и голос-то среди этой вечной мерзлоты и в отсутствии ежеутреннего гоголь-моголя давно пропал), а как простая прихожанка в ряду таких же прихожанок.
Не то что мне «Юрьев день» понравился – чепуха это все на постном масле, хотя бы потому чепуха, что нет в России той традиции фатализма и стоицизма, которая есть, скажем, у японцев: оттого-то японский фильм «Женщина в песках» на ту же тему - не чепуха. Но в «Юрьевом дне» хотя бы ясно: это метафора. У Кобо Абэ - история о том, как горожанин попал в странную деревню, постоянно засыпаемую песком, который надо день и ночь выгребать из ям, и как он сперва всеми правдами и неправдами пытался оттуда сбежать, а потом смирился и остался в этой деревне навсегда: буддистская притча. А «Юрьев день» - история о колоратурном сопрано, ставшей охрипшим голосом в хоре других охрипших голосов: попытка православной притчи. "Портрет в сумерках" на еще более крутую притчу замахнулся: героиня «Юрьева дня» ради соединения с народом вылизывает мразь жизни тряпкой - героиня «Портрета» ради того же самого сами знаете что и чем вылизала. Но дело в том, что «Юрьев день» весь и организован как притча: там в самом начале у этой певицы самым таинственным образом исчезает сын, и все жители этого городка какие-то странные, и церковь захиревшая настойчиво в кадре маячит (каждый мало-мальский грамотный зритель сообразит: ага, раз церковь ни к селу ни к городу маячит – значит, фильм про «дорогу к храму»), - все это настраивает нас на атмосферу нереального и дискурс высокоинтеллектуального. А «Портрет» по стилю – крутой чернушечный фильм о свинцовых мерзостях жизни. Почему я должен думать, что он - метафора со смыслами, перечисленными в ## А – Ж, п.2? Вы скажете – но ты же подумал и додумался! Ну, во-первых, на то я и еле живой еж-кинокритик, чтобы додумываться. (Полагаю, что и другие ежи и не ежи, посмотревшие фильм, смогли до этого додуматься: не бином, чай, Ньютона). Но что с того? Дело ведь не в том, чтобы расшифровать некую шараду. Тынянов в романе «Пушкин» пишет, что рифмы подтверждали для мальчика Пушкина правду читанных им французских стихов. Так же и форма произведения вообще, ее красота и органичность, является единственным достоверным подтверждением истинности его содержания. Иной правды у искусства нет - оно смысл, удостоверенный красотой (так же и в науке красота модели удостоверяет ученому ее правильность). «Портрет в сумерках» неправдив прежде всего потому, что его форма не поднимает его на тот поэтический уровень, где минет может означать прорыв к реальности. Данный вид полового акта остается тем, что он есть, а тот смысл, который авторы, вопреки минимальному психологическому правдоподобию, вложили в него, остается чистой абстракцией. Мы не обязаны принимать эту абстракцию и вправе считать женщину, которая, вместо того, чтобы собственноручно отомстить насильнику или навести на него киллера, вступила с ним в половые отношения, серьезно больной. А «Портрет в сумерках» мы вправе, игнорируя такие тонкие материи, как метафора, артхауз, интеллектуальное кино и пр., считать нелепым, неграмотным и варварским фильмом, а никаким не новым прорывом молодого русского кино. Именно варварским, а не диким: дикари, пока они живут себе в лесах-степях, остаются дикарями, и становятся они варварами лишь в тот момент, когда затевают поход на Рим. Никонова и Дыховичная затеяли штурм высокого искусства, не очень понимая, что оно такое, еrgo…
Я видел интервью Никоновой по ТВ (см. Приложение). Она училась на кинорежиссера в Нью-Йорке, постигала хитрости кинодраматургии и монтажа у американских мастаков, потом долго обивала двери российских продюсеров, чтоб они дали ей шанс снять фильм, потом, не добившись, вместе с Дыховичной (играющей в фильме главную роль*) сняла фильм на занятые у друзей $20,000, преодолев огромные трудности и решив массу чисто производственных проблем. И теперь она торжествует: вот, доказала всем! Крутая, железная, поймавшая бога за бороду молодая профи. Теперь она собирается открыть киношколу, чтобы учить других молодых, как надо правильно делать кино. На самом же деле она сделала странный гибрид европейского садомазохистского фильма и русской чернухи, вот и все. Масса призов, полученных фильмом на разных маленьких кинофестивалях, ничего не доказывает. Да пусть бы это даже были Канны или Венеция – все равно. Мы живем во времена, когда все критерии сбиты. Никонова-Дыховичная дерзнули на не зависимый от продюсеров фильм. На свой страх и риск. Браво. Их пример – чем не вызов нам, зрителям, дерзнуть на не зависимый от фестивальных жюри взгляд? Тем более что риска тут никакого нет и заплатить за это ни одного бакса не потребуется.

* Выбор, кстати, неудачный. У Ольги Дыховичной внимательный, тяжелый взгляд, и, твердя менту «Я люблю тебя», она, по выражению автора одной из рецензий на фильм, «смотрит на него, как на собаку Павлова». Между тем она должна не изучать и не гипнотизировать свое животное, а всерьез признаваться ему в любви – об этом фильм. А так, как есть, выходит, вроде она действительно вырабатывает в нем условный рефлекс: животное правильно делает, что ее кусает.

Интервью Ангелины Никоновой



Ангелина Никонова и Ольга Дыховичная