Кабирия (Джульетта Мазина) - маленькая, как птичка, римская проститутка. Профессия как профессия. На свои заработки купила домик на окраине города. Как всякая нормальная женщина, мечтает иметь мужа, детей. Но несколько раз мужчины ее жестоко обманывали – поматросив, выманивали или силой отнимали у нее деньги и исчезали. Кабирия, конечно, переживала. Фильм начинается с того, как ее, бросившуюся после очередного облома в Тибр, вылавливают и откачивают добрые люди. Но ничего, не такой Кабирия человек, чтоб в жизни разочароваться. Жизнь штука хорошая, только надо уметь извлекать из нее уроки. Она поняла: ошибка ее заключалась в том, что она всё хотела выйти замуж по любви и выбирала в будущие супруги мужиков, которые ей нравились. А нравились ей мужики интересные. А интересные мужики все сволочи. Значит, чтобы впредь без промашки, надо выбрать такого, который ей ничуть не нравится: пусть не он ей, а она ему своим благоволением подарок сделает. И подворачивается ей вскоре один мужичок – замухрышка-замухрышкой, усы не как у дон-жуана, а как у таракана, и всей-то красоты в нем – имя: Оскар (арт. Франсуа Перье). И до чего робкий, стеснительный: лет уж добрых под сорок, а похоже, ни одной женщины не имел. Как раз то, что надо!

 

 Но Кабирия снова просчиталась. Фильм кончается, как начинался: жених опять вырывает у нее деньги, да какие: на этот раз, совсем поверив в счастье, Кабирия продала домик. (Оскар сказал, что не может оставить свою бедную больную мамочку где-то в провинции, значит, ничего не поделаешь, – надо уезжать из Рима).

 

И вот как Феллини построил эпизод, где Оскар отнимает у Кабирии деньги. Жених приводит ее в какой-то жиденький лесочек, совсем, кажется, поблизости от людного места. Кабирия отходит чуть в сторону, под деревце, чтоб издалека полюбоваться на суженого. «Ты меня не поцелуешь?» Но он чего-то мнется, не приближается к ней. И в глазах у него что-то непонятное, что-то такое, чего она прежде никогда не замечала в его глазах. И тут первый потрясающий момент этого эпизода: Кабирия почти мгновенно догадывается, что сейчас Оскар заберет у нее деньги. Раз она так уже прикипела к нему душой, так доверилась ему, тогда дорога от доверия к ужасному постижению того, что Оскар негодяй, должна быть хоть сколько-нибудь постепенной, ступенчатой? Но нет, Кабирия просекает мгновенно. Потому что в течение всего вихревого романа с этим Оскаром она так же горячо верила в свалившееся на нее счастье, как нисколько в него не верила: уж слишком много раз била ее жизнь. И как увидела глаза эти – так сходу р-раз, и поняла.

 

Второй потрясающий момент: как ведет себя Оскар. Я только что написал: Кабирия сразу все поняла. Это верно. Но все-таки... поняла-то поняла, но осталась ней и капля сомнения: ну подумаешь, в глазах что-то не то, мало ли. И Оскар, хотя, казалось бы, стратегически правильнее вырвать у нее сумочку с деньгами сразу, пока она не готова к обороне, нет, он чего-то ждет. Понимаете? Ведь он мягкий по характеру человек, не жестокий, не убийца – ну не в силах он переступить через остаточное доверие, симпатию Кабирии к нему. И он стоит и ждет, пока она насмотрится в его решительные, холодные, подлые глаза – пока и капли надежды в ее глазах не останется. Вот тогда можно броситься, вывернуть ей руки, вырвать эту смешную сумочку...

 

Философ и социолог Ханна Арендт присутствовала на процессе Эйхмана и написала книгу «Эйхман в Иерусалиме, или Банальность зла», которая вызвала большое недовольство в Израиле. На основе своего неустанного наблюдения за Эйхманом, анализа его высказываний Арендт сделала вывод, что это человек добропорядочный, не злой, глубоко привязанный к семье, скорее всего искренний в своих уверениях, что никогда не был антисемитом. Израильтян это глубоко возмутило: Эйхман – монстр, как можно находить в нем что-то хорошее! В своем праведном раже они не понимали: если Эйхман таков, каким увидела его Арендт, то это гораздо страшнее, и мир гораздо страшнее, чем кажется даже многим жертвам Холокоста. Если человек истребил миллионы людей не из ненависти хотя бы, не из жажды душегубства, а просто потому, что он получил такой приказ и должен его как следует выполнить, ведь он человек

п о р я д о ч н ы й  и привык добросовестно исполнять свои обязанности... как тогда знать, каким образом поступил бы в сходных обстоятельствах любой из нас? И что это за существо такое – человек?

 

Мягкий стеснительный Оскар, маленький брачный аферист, крадущий домики у доверчивых женщин, чтобы добыть средства на лечение больной мамы (которая, скорее всего, действительно существует) или на учение детишек, - этот человечек с тараканьими усами, может быть, страшнее Гитлера.

 

И Кабирия, не дожидаясь, пока Оскар подбежит к ней, швыряет ему деньги – на, на, подавись, и убегай поскорей шакальей рысцой, потому что в тебе - все зло, весь ужас мира!

 

В финале, следующем сразу за этой душераздирающей сценой, Кабирия идет по залитой лунным светом дороге, а мимо нее проезжают парни на велосипедах, а девушки сидят на рамах велосипедов, и велосипеды, объезжая Кабирию, вьются, как мотыльки-однодневки в брачную ночь. И Кабирия идет среди этих мотыльков и улыбается сквозь слезы. Конечно, не могла она улыбаться в ту ночь. Но мы понимаем: это не реалистический, а эстетический конец фильма, не Кабирия через несколько часов  после  бегства  Оскара,  а  Кабирия  такая,  какая  она есть  п о   с у щ е с т в у  с в о е м у. Или можно так сказать: это не Кабирия показана в финале, а рентгеновский снимок ее души.

 

Ну что ж, любит человек жизнь, скажет кто-то.

 

А многие ли из нас, на самом-то деле, любят жизнь? Таскаться с жизнью своей, как с чемоданом без ручки - трудно нести, да жалко бросить, - значит ли это любить ее? Нет, любить жизнь – подвиг. «Ночи Кабирии» - фильм о героическом воробышке-Фениксе, навсегда завороженном лунной чарой жизни.

 

 

Автор С. Бакис