И как огонь, из тучи упадая,
                             Стремится вниз, так может первый взлет
                             Пригнуть обратно суета земная.
                                        Данте. "Божественная комедия".

 

«Старшая сестра» относится к числу «чисто реалистических» произведений Володина, т.е. в ней, в отличие, скажем, от «Похождений зубного врача», «Происшествия, которого никто не заметил» или «Слёзы капали», отсутствует сказочно-фантастический элемент. И это не могло быть иначе, потому что художественным объектом этой пьесы является не что иное, как  серая реальность как таковая, будничная жизнь  в ее
беспощадно-обезличивающем, перемалывающем воздействии на человека.

 

Живет в большом городе девушка, молодая женщина Надя Резаева. Человек как все. Работает учетчицей в порту. Никто не замечает в ней ничего особенного. А главное, она сама не замечает в себе ничего особенного. Между тем, особенное в ней есть. Она мечтает, всегда мечтала, быть артисткой. Вы скажете: ну что же тут особенного, сколько девушек об этом мечтают. И будете правы. Во всяком случае, Надя и сама так думает: мало ли о чем можно мечтать? Мечты мечтами, а жизнь жизнью. Надя и ее сестра Лида выросли сиротами. Надя человек серьезный, не только по возрасту, но и по чувству ответственности - старшая сестра младшей сестры, которую еще надо выводить и выводить в люди. Мечты... Как концы с концами свести – вот что должно быть в голове. Правда, сестрам материально помогает единственный живой родственник, их дядя, по фамилии Ухов. Хороший человек. И умный, тертый, знающий жизнь человек. Поэтому он старается помочь сестрам морально тоже. Когда временами на Надю нападает блажь, и она готова отнести документы в театральный, дядя мудро удерживает ее. Он говорит: «Во-первых, вряд ли ты поступишь – в вузах искусств знаешь какой блат? А если, допустим, и поступишь - что дальше? Знаешь, какая жизнь у этих артистов? Уверена ли ты, что не будешь всю жизнь играть третьего гриба во втором составе? Уверена ли ты, что у тебя есть это самое, талант? Не знаю, я в этих делах не разбираюсь, но... вон они какие все красавицы, актерки-то. Нет, ты, конечно, тоже вполне из себя ничего, но... сама подумай. Да и поздновато уже тебе. В общем, Надюха, не дури. В жизни нужна твердая специальность. Поступай в техникум, в строительный. А если тебе нравится петь-плясать, для этого существует художественная самодеятельность». Так или примерно так речет Заратухов. А Надя вздыхает и головой кивает: дядя складно и ладно выражает то, что она и сама неорганизованно чувствует.

 

Год проходит, другой, третий… Уже и Лида окончила школу. Надя послушалась дядиного совета, теперь у нее средне-техническое образование, она работает техником-строителем. Все нормально, все хорошо. Одна неприятность: жжет! Жжет душу непрестанно глупая мечта о театре! И вот, в какое-то лето (дядя, что ли, в длительную командировку укатил?) – подает она все же в театральный. И знаете, что случается? Приемная комиссия поражена: какой темперамент! какая заразительность! какая пластика! какое перевоплощение! Красная галочка «принята» слетает на Надину документацию за три тура до конца экзаменов.

 

Кто бы мог подумать? Надя последняя. И вот (совсем, дуреха, с ума сошла!) она бросает всё, увольняется из своего стройтреста и становится в добрые свои тридцать лет студенткой (да еще очного! оно бы лучше заочного, да нет заочного актерского).

 

И начинается учеба. А учеба, она дело такое: талант талантом, а трудностей и сомнений никому не избежать. И даже так: чем талантливее, тем больше трудностей и сомнений. Но Надя понимает по-своему: трудности от того, что, от того, что... прав был дядя, какая из нее артистка? И решает она бросить это пустое дело. Профессора руками разводят: «Что ты, Надя? Это просто трудности роста!» Но Надя знает: никакого не роста, а бежать обратно в стройтрест, пока помнят ее там!

 

И бежит. И начинается старая жизнь. Лида учится. Дядя приходит по субботам после баньки (от них банька недалеко). И банит их, учит уму-разуму. Все правильно, все нормально. Только... что-то уж невмоготу Наде слушать его. И совестно ей, что невмоготу - ведь дядя добра им желает и дело говорит. Но – невмоготу. Что-то он неправильно говорит. А что? Вроде все правильно.

 

Надя бедная боится сама себе договорить, а мы договорим.

 

В общем, все люди устроены одинаково. Анатомия у всех одинаковая, мозги устроены одинаково, вены одинаково к сердцу бегут. Но есть все-таки и мелкие различия на индивидуальном уровне. Мелкие-то они мелкие, но если сделать больному внутривенный укол, ориентируясь не по руке, а по анатомическому атласу, то, скорее всего, попадешь мимо вены. Получится абсцесс, неприятная штука. Как Сталин, говорят, военными операциями по глобусу командовал, так дядя Ухов советы давал: из общестратегических соображений. Среднетемпературных по больнице соображений  житейской мудрости. И в 99% случаев он был бы прав. Но вот надо же такое – напал на 1% исключений. И покалечил этому исключению жизнь.

 

Какой можно из всего этого вывод сделать?

 

Помните, как в «Мастере и Маргарите» один человек пребольно получил от нечистой силы замерзшей курицею по голове? Кто это был? Родственник покойного Берлиоза, киевлянин. «Один из умнейших людей в Киеве» - так его Булгаков обозначил. За что же он получил, он же вроде ничего плохого не сделал? А вот сделал! Что же, что? А то. Чтоб не был таким умным. Перед жизнью все дураки!

 

Не надо слушать умных дядь. По голове их не обязательно курaми бить, мы всё же не нечистая сила, но и свою голову забивать их советами не следует. Дяди хоть умные, но могут быть неправы. Точнее, они всегда неправы. Всегда попадают пальцем в небо. Потому что каждый человек – 1% исключения. Не позволяйте дядям делать вам вливания  трюизмов здравомыслия мимо вены!
Но имейте в виду: если дядю не слушать, можно сильно погореть. Если слушать – будешь скорее всего несчастен, но все будет хорошо. Если не слушать – можешь и несчастным оказаться, и все плохо будет. Риск, риск. Найти себя не так-то легко, не каждому везет. Гарантий отважным никто не дает.  Сложно. И все-таки, все-таки: надо серьезно относиться к своим мечтам. Они не фунт изюма. Они неспроста. Они бывают знаком, путеводной звездой. Но бывают и болотным огнем. Ох, жизнь прожить – не поле перейти...

 

Все это было о пьесе Володина. Теперь о фильме. Фильм неправильный. Принципиальный просчет его конструкции в том, что роль Нади играет Татьяна Доронина. Надя какая должна быть? Серый воробышек (хоть с великим актерским жаром-даром в груди). И она должна быть скромная, кроткая, послушная, не очень уверенная в себе, не очень видная (у дяди Ухова глаз-алмаз).  Тем разительнее были бы Надины преображения, когда "требует ее к священной  жертве Аполлон " - например, во время экзамена или в эпизоде  с женихом. А Доронина? Женщина-блокбастер. Авантажная. Победительница. Если бы дядя Ухов (Михаил Жаров) такую племянницу имел – чай, сразу бы крикнул: «В артистки, в артистки тебе, Надюха, прямым ходом! Деньги огромадные будешь грабастать!» Да и не нужно было бы ему ее направлять и подбадривать – такая Надюха, как Танюха, сама бы все знала и кого хочешь другого направила бы.

 

При таком перекосе опорного столба фильма все происходящее в нем становится чистой условностью. Неудивительно, что его допустил главный проектировщик Георгий Натансон. Между нами говоря, не бог весть какой проектировщик. Да и вообще, никакой он не проектировщик: не отклоняясь со своей обычной беспроигрышной практики, он и на этот раз слямзил проект у настоящего проектировщика - крупного режиссера, поставившего эту пьесу в театре. И двух главных исполнительниц слямзил: Доронину и Наталью Тенякову, играющую Лиду. Удивительно другое: как снайпер экстракласса Товстоногов допустил такую промашку? Не знаю. Не знаю. Единственное объяснение – чары райской птицы настолько на него подействовали, что он и роль воробышка, раз она главная, ей отдал.

 

Что же касается эпизода, который мы выбрали для показа, то он как будто не стыкуется с тем, что было сказано о Наде. Я ее описывал, как в быту скромную, выдержанную, характер спокойный, нордический. А она в этом эпизоде ведет себя с бедным инженером (Леонид Куравлев), которого ей приискал в женихи все тот же добрый дядя, как цыганка, как чертовка настоящая! Противоречие? Да нет никакого противоречия. Не может, на самом-то деле, талантливый человек быть так покорен жизни, так затюкан ею, чтобы талант его как-нибудь да не проявлялся, не лез из-под накрытой спудом квашни. Ну неудобно, стыдно стало Наде подчиняться дурацкому ритуалу сватовства – вот она и стала выкидывать штуки. И что интересно,  инженер-то сам этот занюханный, когда Надя стала так умно валять дурака, – как он сразу ожил, расслабился, понял все прекрасно и на глазах превратился в нормального мужика. Ведь все мы умные люди, друзья!

 

Т Доронина и Г. Натансон.

 

Автор С. Бакис