Режиссер Григорий Рошаль. Сценарий Серафимы Рошаль и Лило Даммерта по роману Лиона Фейхтвангера. СССР. 1938
Истлевший прах
7 июля 1884 года родился Лион Фейхтвангер. О творчестве этого замечательного писателя можно много говорить, но я пишу о кино. Назову экранизации романов Фейхтвангера в хронологической последовательности: «Еврей Зюсс» (1934), «Семья Оппенгейм»(1938), «Гойя, или Тяжкий путь познания» (1971), «Братья Лаутензак» (1973), «Изгнание» (1981), «Мудрость чудака» (1989), «Успех» (1991). Мой текст посвящен «Семье Оппенгейм», фильму Григория Рошаля по сценарию его сестры Серафимы Рошаль и немца Лило Даммерта. Фейхтвангер в создании сценария участия не принимал, но он авторизовал его. Это означает, что, несмотря на существенные отличия от первоисточника, сценарий писателя устраивал. Фильм Рошаля сейчас причислен к классике советского кино, как многие фильмы становятся классикой «по выслуге лет», но я не думаю, что это талантливая картина. В плане режиссуры она ничем не выделяется: Рошаль сопровождает драматически напряженные эпизоды громкой бравурной музыкой, как бы опасаясь, что чисто киношных средств выразительности ему не хватит; артисты играют с театральным пережимом; гимназисты – одноклассники юноши Бертольда, одного из главных героев фильма, выглядят такими великовозрастными, как будто они сидели в каждом классе года по три (странно, как зрители, смотревшие фильм в 38-м году, могли этого не замечать). Фильм кричаще недостоверен фактурно: нацисты в нем напоминают меньшевиков из картин Ромма о Ленине – этакие пожилые господа с козлиными бородками, в пенсне и фраках. (Возможно, впрочем, это не просчет, а сталинская политика: зачем было советским зрителям знать, что фашисты встречаются и среди молодых немцев, и среди рабочих, а не только среди буржуев? Так сегодня новой украинской власти не хочется признавать, что среди ее противников на юго-востоке есть не только офицеры ГРУ и «зомби», но и нормальные украинские граждане со своим, отличным от «майдановского», видением будущего страны).
Читатель пожмет плечами: «Если фильм тебе не нравится, так и не пиши о нем. А раз уж взялся, то не уместнее ли сегодня, в 130-летний юбилей Фейхтвангера, бодро сказать: «Это был выдающийся писатель-антифашист, а «Семья Оппенгейм» - антифашистский фильм, внесший свой посильный вклад в то-то и то-то»? Что за смысл наводить тень на плетень через 75 лет? Ну не знал Фейхтвангер, написавший свой роман в 1933-м году, и не знал Рошаль, поставивший фильм в 1938-м, что все это кончится холокостом, что ж поделаешь? «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны». Вместо «стратегом» подставь “пророком”».
Да, все это было бы резонно, будь «Семья Оппенгейм» картиной просто наивной и примитивной. Но фильм Рошаля поражает своей грубой, бестактной глупостью, и в таком случае о нем нелишне вспомнить: глупости повторяются.
В фильме три главных персонажа: талантливый хирург Эдгар Оппенгейм; его брат, владелец мебельных фабрик Мартин; 17-летний сын Мартина Бертольд. Соответственно, три сюжетных рукава.
Начнем с младшего из Оппенгеймов. Тут все более или менее ясно. Новый учитель литературы в гимназии, где учится Бертольд (Владимир Балашов), фашист Фогельзанг (Михаил Астангов), велит ему подготовить доклад об Арминии, вожде древних херусков, якобы разбившем римлян в Тевтобургском лесу и тем самым положившем начало великой немецкой нации. Дотошный и умный Бертольд, разобравшись в вопросе, приходит к выводу, что история с Арминием – миф. Об этом он и сообщает на уроке, да еще добавляет от себя, что Германии лучше искать свои корни в гораздо более поздних явлениях, относящихся к сфере науки и культуры, а не в каких-то замшелых преданиях. Фогельзанг возмущен, он требует от директора гимназии, чтоб тот приказал этому дерзкому еврейчику принести публичное извинение в актовом зале. Директор приличный человек, но он вынужден пойти у мерзкого Фогельзанга на поводу: на дворе 33-й год, фашисты уже у власти. Отец Бертольда тоже настаивает, чтобы Бертольд повинился, ведь иначе его исключат из гимназии. Умная кузина Бертольда Руфь советует ему хотя бы на время покинуть Германию: слава богу, немецкая граница пока что для евреев открыта, а средства семьи это вполне позволяют. Но Бертольд отвечает: «Нет, я люблю мою страну. Мне дороги ее сосны и ветер, ее люди: Брамс, Бетховен, Гете». Значит, и уехать нельзя, и переступить через себя невозможно. Бертольд поступает, как герои трагедий в безвыходном положении: он накладывает на себя руки. Конечно, это выглядит несколько натянуто. Ну отчего бы парню не эмигрировать? Любимые Брамс и Гете никуда бы от него не делись. Да, но сосны, но ветер…
Что касается отца Бертольда и его дяди, то они оказались в сложных ситуациях просто из-за своей политической недальновидности. Некий предприниматель, ариец по крови и конкурент Мартина по бизнесу, предлагает ему объединить «гешефты»: ведь времена такие, что скорее рано, чем поздно еврей все равно лишится своих фабрик. Мартин (Иосиф Толчанов) отказывается не столько из гордости, сколько оттого, что не верит в столь мрачные перспективы: ну как это законное правительство может отнять у него законно нажитое имущество?
Эдгар добивается, чтобы его заместителем в хирургической клинике стал еврей Якоби. Под давлением сверху ему приходится уступить, и вакансию заполняет бездарный врач-ариец, но этот неприятный инцидент не делает Эдгара более зрячим к тому, что происходит вокруг. (Ирония состоит в том, что Эдгар – хирург-офтальмолог, ежедневно дарящий людям зрение). Вообще на протяжении всей истории с Якоби Эдгар пребывает в полной уверенности, что лично ему ничто не грозит и грозить не может, как будто он и не еврей вовсе. Такое впечатление усиливается тем, что роль Якоби исполняет Соломон Михоэлс с его резко выраженной семитической внешностью, а в роли Эдгара артист по имени Николай Плотников. Эдгар и далее, почти до конца фильма, остается упрямо убежденным, что антиеврейские законы Гитлера его не затронут, тем более что он, в отличие от брата, не торгашествует, а поправляет здоровье немецких граждан.
Общее в линиях Мартина и Эдгара то, что они желают остаться аполитичными и надеются, что в наше насквозь политизированное время такое возможно. В этом-то и заключается грубая, бестактная глупость фильма. Дело в том, что такой дискурс: некто не хочет определиться, на чьей стороне он находится в момент крайней поляризации сил «добра и зла», - скалькирован сценаристами (я не буду сейчас касаться романа Фейхтвангера, где ситуация представлена более тонко) с советских антифашистских фильмов "не про евреев" и с фильмов о революции, где рефлексирующий русский интеллигент долго колеблется между «старым миром» и большевиками. Но при чем тут, о господи, немецкие евреи в 3-м рейхе? Что им было делать, между кем и кем выбирать и к кому примыкать? И что изменилось бы, если бы, допустим, все они как один, лишь только наци пришли к власти, сразу поняли, чем это вскоре кончится? Ну да, эмиграция началась бы раньше, больше людей избежало бы гибели. Но ведь этот безжалостный, в сущности, фильм вовсе не о том. Родственник Оппенгеймов, толстосум Жак Лавендель сам собирается "за бугор" и Эдгару с Мартином советует. Казалось бы, что плохого в таком совете? Но Лавендель, каким его играет колоритный комический актер Осип Абдулов, - скользкий циник и приспособленец. Евреи, если они настоящие граждане Германии, не должны бежать! Хорошо, а что же они должны делать? Вот что: они должны объединяться с рабочими, с коммунистами! По фильму выходит так, вроде Мартин и Эдгар, - а это просто две крупинки в общей массе немецкого еврейства - сами виноваты в своей участи, ибо, окуклившись в своем интеллектуализме или материальном благополучии, они игнорировали такой важнейший фактор, как немецкий пролетариат. Вот одноклассник Бертольда Рихард (Алексей Консовский) - тоже, между прочим, еврей - бросил гимназию и пошел трудиться на завод, сблизился с пролетариатом, и пожалуйста, никакого самоубийства он не совершил, наоборот, вступил в активную борьбу с гитлеризмом (крупным, а потом дальним планом этого Рихарда, надежды Германии, и завершается фильм). А Эдгар, в конце концов тоже попав "под раздачу", оказался в одной камере с коммунистом Веллером (в его роли железный Николай Боголюбов, тот самый, что сыграл Шахова-Кирова в фильме Эрмлера «Великий гражданин»). Немецкий Киров, вышагивая туда-сюда по камере, читает Эдгару лекцию о природе тоталитаризма, и офтальмолог наконец прозревает. Но поздно, надо было раньше что-то сделать... надо было уйти в подполье, вот! (Какое могло быть подполье для евреев, которых немцы били не по аусвайсу, а по физиономии, это в картине не объясняется).
Фильм заканчивается титрами: «После освобождения из тюрьмы Эдгар Оппенгейм покинул Германию». (Мартин эмигрировал раньше). Но ведь д-ра Оппенгейма посадили исключительно за его еврейство. Интересно, сколько лет он отмотал? Какого срока оказывалось достаточно, чтобы в результате интенсивного идеологического и физического воздействия евреи восстанавливались в своей физиологической целостности, которой их варварски лишили вскоре после рождения? В конце фильма Эдгар с семьей уходят в снежные горы, как пастор Шлаг в «17 мгновениях весны». Но не настигнет ли их рука Гитлера там, где они осядут? И как насчет тех евреев, которые не ушли в снежные горы?
Резюме: пароход советского революционного кино грубо подмял еврейский катер. Клише вульгарной социологии, процветавшей в СССР, были наложены на тему Катастрофы, в результате чего евреи, хотел этого постановщик фильма Григорий Львович Рошаль или нет, выглядят в «Семье Оппенгейм» чуть ли не кузнецами собственного несчастья. Тенденция представлять их таковыми жива, поэтому я и поворошил истлевший прах этого фильма.
Григорий Рошаль (1898-1983)
Смотреть фильм он-лайн
Автор С. Бакис
Уважаемые посетители сайта!
Чтобы оставить комментарий (вместо того, чтобы тщетно пытаться это сделать немедленно по прочтении текста: тщетно, потому что, пока вы читаете, проклятый «антироботный» код успевает устареть), надо закрыть страницу с текстом, т.е. выйти на главную страницу, а затем опять вернуться на страницу с текстом (или нажать F5).
Тогда комментарий поставится! Надеюсь, что после этого разъяснения у меня, автора, наконец-то установится с вами, читателями, обратная связь – писать без нее мне тоскливо.
С.Бакис
|
