Продолжительность фильма 110 минут.  Согласно О. Гринберг, автору пересказа романа «Тереза Дескейру» (Источник: Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры. Зарубежная литература XX века / Ред. и сост. В. И. Новиков. — М. : Олимп : ACT, 1997) , чтение этого произведения Франсуа Мориака занимает 160-170 минут. Чтение самого пересказа занимает 10-15 минут. Это не очень долго. Ленясь пересказывать сам, я предлагаю вашему вниманию пересказ Гринберг. 

Тереза Дескейру выходит из зала суда. Ее обвиняли в попытке отравления мужа, но стараниями родных дело прекратили «за отсутствием состава преступления». Честь семьи спасена. Терезе предстоит вернуться домой, в Аржелуз, где её ждёт муж, спасший её своими ложными показаниями. Тереза боится любопытных взглядов, но, к счастью, в это время года темнеет рано, и её лицо трудно разглядеть, Терезу сопровождает её отец Ларок и адвокат Дюро. Тереза думает о бабке с материнской стороны, которую она никогда не видела и о которой знает лишь то, что та ушла из дому. Не сохранилось ни её дагерротипов, ни фотографий. «Воображение подсказывало Терезе, что и она тоже могла бы вот так исчезнуть, уйти в небытие, и позднее её дочка, маленькая Мари, не нашла бы в семейном альбоме образа той, которая произвела её на свет». Тереза говорит, что собирается несколько дней пробыть с мужем, а когда ему станет лучше, вернётся к отцу. Отец возражает: Тереза с мужем должны быть неразлучны, должны соблюдать приличия, все должно быть как раньше. «Ты будешь делать все, что велит тебе муж. Думаю, что я выражаюсь совершенно ясно», — говорит Ларок. Тереза решает, что спасение для неё в том, чтобы открыть мужу всю душу, ничего не утаив. Эта мысль приносит ей облегчение. Она вспоминает слова подруги детства Анны де ла Трав. Набожная Анна говорила рассудительной насмешнице Терезе: «Ты и представить себе не можешь, какое чувство освобождения испытываешь, когда признаешься на духу во всем и получишь отпущение грехов, — все старое сотрётся и можно зажить по-новому». Тереза вспоминает свою детскую дружбу с Анной. Они встречались летом в Аржелузе; зимой Тереза училась в лицее, а Анна — в монастырском пансионе. Аржелуз находится в десяти километрах от маленького городка Сен-Клер, в Ландах. Бернар Дескейру получил в наследство от отца дом в Аржелузе, стоявший рядом с домом Лароков. Весь край считал, что Бернар должен жениться на Терезе, ибо их владения, казалось, были созданы для того, чтобы соединиться, и благоразумный Бернар, учившийся в Париже на юридическом факультете и редко появлявшийся в Аржелузе, был согласен с всеобщим мнением. После смерти отца Бернара мать его снова вышла замуж, и Анна де ла Трав была его сводной сестрой. Она казалась ему маленькой девочкой, не заслуживающей никакого внимания. Тереза тоже не особенно занимала его мысли. Но в двадцать шесть лет, после путешествий в Италию, Голландию и Испанию, Бернар Дескейру женился на Терезе Ларок, самой богатой и самой умной девушке во всем крае. Когда Тереза задумывается о том, почему она вышла замуж за Бернара, то вспоминает ребяческую радость оттого, что благодаря этому браку она станет невесткой Анны. К тому же ей было небезразлично, что у Бернара было имение в две тысячи гектаров. Но дело, конечно, не только в этом. Быть может, она искала в браке прежде всего убежища, стремилась вступить в семейный клан, «устроиться», войти в добропорядочный мирок, спасти себя от какой-то неведомой опасности. Выйдя замуж, Тереза испытала разочарование. Вожделение Бернара не вызывало в ней ответного желания. Во время свадебного путешествия Тереза получила письмо от Анны, где та писала, что по соседству с ними в Вильмежа поселился молодой Жан Азеведо, больной чахоткой, поэтому она перестала ездить на велосипеде в ту сторону — чахоточные внушают ей ужас. Потом Тереза получила ещё три письма от Анны. Анна писала, что познакомилась с Жаном Азеведо и без памяти влюбилась в него, но её родные разлучили влюблённых. Анна страдала и надеялась, что Тереза поможет ей переубедить родных, желающих во что бы то ни стало выдать её замуж за молодого Дегилема. Анна прислала Терезе фотографию Жана. Тереза не стала дочитывать до конца полное пылких излияний письмо Анны. Она подумала: «Итак, Анна изведала счастье любви... А что же я? А как же я? Почему не я?» Тереза в сердцах схватила булавку и пронзила в сердце изображённого на фотографии Жана. Бернар, как и его родители, надеялся, что Тереза образумит Анну: Азеведо — евреи, не хватало ещё, чтобы Анна вышла замуж за еврея! К тому же многие в их семье страдают чахоткой. Тереза спорила с Бернаром, но он не слушал её возражений, уверенный, что она спорит только из чувства противоречия. У Терезы появилось желание проучить Анну, поверившую в возможность счастья, доказать ей, что счастья на земле не существует. Когда Бернар и Тереза вернулись из свадебного путешествия и поселились в Сен-Клере, Тереза стала посредницей между супругами де ла Трав и Анной. Тереза советовала родителям Бернара быть с Анной помягче, пригласить её попутешествовать с ними, а в это время Тереза что-нибудь предпримет. Анна похудела, осунулась. Тереза уговаривала её поехать с родителями, но Анна не хотела уезжать от Жана. Хотя они и не виделись, ибо Анне было запрещено выходить за пределы сада, одна мысль о том, что он близко, рядом, придавала ей сил.

Однако Тереза была настойчива, и наконец Анна уступила. Этому способствовала весть о скором приезде Дегилемов — Анна не желала видеть молодого Дегилема, которого все прочили ей в мужья. Тереза не испытывала жалости к Анне. Собственная беременность тоже была ей не в радость. «Ей хотелось верить в Бога и вымолить у него, чтобы это неведомое существо, которое она ещё носит во чреве, никогда не появилось на свет». Тереза обещала после отъезда Анны и супругов де ла Трав найти какое-нибудь средство воздействовать на Жана Азеведо, но её тянуло ко сну, к покою, и она не спешила исполнить обещанное. В середине октября Жан должен был уехать, и Бернар стал торопить Терезу.

У Бернара стали проявляться первые признаки мнительности. Его преследовал страх смерти, удивительный для такого здоровяка. Он жаловался на сердце, на нервы. Тереза считала, что Бернар смешон, ведь жизнь таких людей, как они, совершенно бесполезна и удивительно похожа на смерть. Когда Тереза говорила об этом Бернару, он только пожимал плечами. Она раздражала его своими парадоксами. Тереза не испытывала ненависти к Бернару. Временами он был ей противен, однако ей и в голову не приходило, что другой мужчина казался бы ей милее. В конце концов, Бернар был не так уж плох. Она терпеть не могла создаваемые в романах образы необыкновенных личностей, какие никогда не встречаются в жизни. Она считала Бернара выше своей среды ровно до тех пор, пока не встретилась с Жаном Азеведо.

Они познакомились случайно. Тереза во время прогулки дошла до заброшенной охотничьей хижины, где они с Анной когда-то полдничали и где Анна потом назначала свидания Жану Азеведо. Там Тереза встретила Жана, который, узнав её, сразу заговорил с ней об Анне. Его глаза и горящий взгляд были прекрасны. Тереза говорила с ним надменно, обвиняла в том, что он «внёс смятение и раздоры в почтенную семью». В ответ Жан искренне расхохотался: «Так вы воображаете, будто я хочу жениться на Анне?» Тереза поразилась: оказывается, Жан вовсе не был влюблён в Анну. Он говорил, что не мог не поддаться очарованию такой прелестной девочки, но никогда не вёл себя непорядочно и не заходил слишком далеко. По поводу страданий Анны он сказал, что эти страдания — лучшее, что она может ждать от судьбы, что всю свою дальнейшую унылую жизнь она будет вспоминать эти мгновения возвышенной страсти. Терезе нравилось беседовать с Жаном Азеведо, нравилось слушать его рассуждения. Тереза не была влюблена в него, просто ей впервые встретился человек, для которого важнее всего была духовная сторона жизни. Относительно Анны Тереза придумала план, который Жан осуществил: он написал ей письмо, где в очень мягких выражениях лишил её всякой надежды.

Бернар не поверил рассказу Терезы, ему казалось невероятным, чтобы Жан Азеведо не мечтал жениться на Анне де ла Трав. Тереза раз пять-шесть виделась с Жаном. Он описывал ей Париж, свой товарищеский круг, где царил один закон — стать самим собой. В конце октября Жан уехал, назначив Терезе свидание через год. На третий день после его отъезда вернулась Анна, она хотела во что бы то ни стало увидеться с Жаном, веря, что сможет снова завоевать его. Когда Тереза сказала ей, что Жан уехал, Анна не поверила, пока не убедилась в этом своими глазами. Когда у Терезы родилась дочь, Тереза мало занималась ею, зато Анна обожала маленькую Мари и отдавала ей все своё время.

Однажды около Мано начался лесной пожар. Все заволновались, и Бернар по ошибке выпил двойную дозу лекарства. Разомлевшая от жары Тереза видела это, но не остановила мужа, а когда он потом забыл, принял он капли или нет, и выпил ещё одну дозу, она снова промолчала. Ночью Бернара мучила рвота, доктор Педмэ терялся в догадках, что бы это могло быть. Тереза думала о том, что нет никаких доказательств, что все произошло именно из-за капель. Ей стало даже любопытно: действительно ли капли всему виной? По поддельному рецепту Тереза купила капли и накапала их мужу в стакан. Когда аптекарь показал доктору рецепт, доктор подал жалобу в суд. Тереза говорила, что несколько дней назад ей встретился на дороге незнакомый человек, который попросил её купить в аптеке лекарство по рецепту: сам он якобы не мог этого сделать, так как задолжал аптекарю. Потом этот человек пришёл и забрал свои капли. Отец умолял Терезу придумать что-нибудь более правдоподобное, но она упрямо твердила одно и то же. Ее спасла ложь Бернара, который подтвердил, что жена рассказывала ему о встрече с незнакомцем.

Тереза думает о том, что она скажет Бернару при встрече. То единственное, что решило бы все проблемы, он все равно не сделает: если бы он открыл ей объятия, ни о чем не спрашивая! Если бы она могла припасть к его груди и заплакать, ощущая её живое тепло! Тереза решает сказать Бернару, что она готова исчезнуть, но когда они приезжают и она произносит эти слова, Бернар возмущается: как она смеет иметь своё мнение? Она должна только слушаться, только выполнять его распоряжения. Бернар описывает Терезе новый уклад их жизни: отныне Терезе запрещается ходить по дому, еду ей будут приносить в её спальню. По воскресеньям они с Бернаром будут ездить в Сен-Клер, чтобы все видели их вместе. Мари с матерью Бернара и Анной уедет на юг, а через несколько месяцев, когда общественное мнение будет считать, что в семействе Дескейру царят мир и согласие, Анна выйдет замуж за молодого Дегилема. После её свадьбы Бернар поселится в Сен-Клере, а Тереза под предлогом неврастении останется в Аржелузе. Тереза приходит в ужас от мысли, что ей придётся жить в Аржелузе безвыездно до самой смерти. Когда, по мнению Бернара, в Сен-Клере складывается атмосфера симпатии к Терезе, он освобождает её от обязанности ходить к мессе и покидает Аржелуз.

Тереза остаётся одна. Она мечтает убежать в Париж и жить там, ни от кого не завися. Приходит письмо от Бернара, где он обещает приехать с Анной и Дегилемом. Молодые люди обручились, но перед официальной помолвкой Дегилем хочет обязательно увидеться с Терезой. Бернар надеется, что Тереза будет вести себя достойно и не помешает благополучному осуществлению плана семейства де ла Трав. Когда вся компания приезжает в Аржелуз, Тереза не интересуется дочерью. Она так полна собой, что презирает Анну, которая не дорожит своей индивидуальностью и забудет все свои высокие порывы «при первом же писке младенца, которым её наградит вот этот гном, даже не сняв свою визитку». Тереза больна. Бернар обещает ей, что после свадьбы Анны она будет свободна. Он отвезёт её в Париж под предлогом слабого здоровья, а сам вернётся на родину и будет посылать ей её долю дохода от сбора смолы. У Терезы устанавливаются с Бернаром ровные, спокойные отношения.

Когда весной они приезжают в Париж, Бернар в кафе спрашивает Терезу, почему она пыталась его отравить. Ей трудно объяснить ему это, тем более что она и сама не до конца это понимает. Она говорит, что не хотела разыгрывать роль почтенной дамы, произносить избитые фразы. Кроме той Терезы, которую знает Бернар, есть ещё другая Тереза, и она столь же реальна. На мгновение Терезе кажется, что, если бы Бернар сказал ей: «Я прощаю тебя. Едем со мной», она встала бы и пошла за ним, но Бернар уходит, и вскоре это мимолётное чувство уже вызывает у Терезы удивление. Тереза не торопится уходить из кафе, ей не скучно и не грустно. Не спешит она и повидать Жана Азеведо. Тщательно подкрасив губы, она выходит на улицу и идёт куда глаза глядят.  Пересказала О. Э. Гринберг.

--------------------------------------------------------------------------

Пересказ  романа очень добросовестный и толковый, а фильм толково и добросовестно следует роману. Мне остается лишь прокомментировать – добавить кое-что о мотивировках героев фильма и его идейном содержании, так сказать.

Но сначала сообщу, что существует также экранизация 1962 года, сделанная Жоржем Франжю. В ней роль Терезы исполняет Эммануэль Рива. На мой взгляд, это более красивая актриса, чем Одри Тату, играющая ту же роль в фильме Клода Миллера. Не буду сравнивать, кто лучше играет – я в этом, собственно говоря, не специалист. И что вообще значит – лучше играть? Быстрее глазами моргать? Не умею этого подсчитывать. Я могу только судить о том, что получается в фильме, каким он получается в зависимости от того, кто исполняет роли. Эммануэль Рива была более страстная, мятущаяся. От этого получилась картина о женщине, чьи внутренние бури не находят исхода, а нам уж, зрителям, думать, кто в этом виноват – она ли сама, жизнь ли, как смирительная рубашка, тесная. Фильм с таким наклоном, хорош он или плох, по теме традиционен: сразу вспоминаются «Леди Макбет Мценского уезда», фильм Киры Муратовой «Перемена участи», "Госпожа Бовари" и даже «Анна Каренина» (хотя у Флобера и Толстого героини убивают не кого-то, а себя).

Тереза – Одри Тату маленькая такая, собранная, аккуратная, похожая на собачку породы пекинес. Соответственно, фильм выходит не о каком-то женском буйстве, а о чем-то совсем, совсем другом.   

Недавно я прочитал воспоминания Ирины Эренбург, дочери писателя, под названием «Я видела  детство и юность ХХ века». Детство и юность свои, с 13 до 22 лет (1924-1933 г.г.), Ирина  прожила в Париже, училась там в школе и в университете.  Действие романа Мориака происходит, видимо, в конце 19 века, но вышел-то он в 1927-м году, и следовательно, писатель считал рассказанную им  историю актуальной. Да и время текло в те времена не так быстро, как сейчас. Короче говоря, Ирина Эренбург жила, в общем-то, в той же Франции, которую описал Мориак.  Ее книга построена в форме дневника,  у Ирины были день ото дня свои радости и горести, как у всякой девушки, - и тем не менее   мир, который она описывает, напоминает пыточную камеру. Я читал, скажем, пьесы Ибсена, романы Диккенса, Драйзера, видел фильмы Бергмана  и представляю себе садизм и лицемерие западного мира минувших времен. Но Франция, мне кажется, была уникальной по особой изощренности ее садизма, ибо французские садисты уделяли главное внимание  мучительству ментальному. Во французских фильмах и книгах первой половины ХХ века люди живут в холодных квартирах, постоянно экономят на дровах и электричестве. Но ведь Франция – теплая страна! Неужели французы такие аскеты? Ничего подобного, они еще как любят удовольствия. Но будучи бонвиванами, они притворяются аскетами – в этом вечном холоде странным образом проявляется не только скупость, но и лицемерие. Мне кажется, оно каким-то сложным образом связано с католицизмом французов, но я не хочу задевать ничью веру и поэтому не стану продолжать. 

В школе, где училась Эренбург, особое внимание уделялось философии, истории, литературе. Дело не в гуманитарном уклоне – в других французских школах было так же. Ну так что же плохого, и слава богу, скажете вы. Но нет, в таком уклоне было нечто отвратительное, потому что каждый из этих предметов использовался как орудие воспитания морали. Кроме того, был еще специальный урок морали, на котором ученики должны были писать сочинения на социальные и нравственные темы, например, такую: «Достаток и комфорт легко бы стали уделом большинства людей, если бы только люди могли делать надлежащий выбор средств для достижения и вкушения этих благ». Не говоря уже о буржуазной подлости самой темы, что были способны написать по данному поводу пятнадцатилетние дети? Это были регулярные упражнения в ханжестве и демагогии  - высший балл получал самый хитрый и бессовестный.

Директор школы постоянно вызывал в свой кабинет одну девочку, одноклассницу Ирины, и читал ей нотации, пока не доводил ее до слез. Когда это случалось, он сочувственно клал руки ей на колени.

Ближайшей подругой Ирины была Габи, которая плохо училась, ненавидела школу и почти открыто бунтовала. Вот что она сказала однажды Ирине: «Да, у меня есть одна цель. Я хочу быть богатой. Хватит кривляться. Нельзя восхищаться Гогеном, когда в кармане нет денег. Мне нужны папиросы, платья, автомобили, зимний спорт. Я хорошенькая. Я молодая. Я хочу смеяться, флиртовать, получать букеты. Неужели вы, дуры, не понимаете, что все, к чему вы стремитесь, сводится к тому же – к деньгам? Онорина советует мне выйти за Джузеппе. Он неплохо зарабатывает, у него автомобиль. Но ведь это не то. Это прозябание. Мне по-прежнему придется считать деньги. Мне не нужно мужа. Мне просто нужно много золота». Вы можете пожать плечами: ну какая же это бунтарка? Чистая буржуазка. Да, такие речи не были бы бунтарством в Америке, но во Франции они им были, потому что в этой стране тщательно скрывалось, что мотором, который заставлял всё двигаться, были деньги. Габи не скрывала своей любви к золоту –  и была поэтому чуть ли не революционеркой. Бедная девушка плохо кончила, она стала наркоманкой, совершила преступление и навсегда исчезла из поля зрения Ирины.

Перейдя наконец к Терезе Дескейру, можно сказать, что она почти повторила судьбу Габи: тоже хотела быть богатой, тоже вышла замуж за деньги и тоже совершила преступление. Но есть и большая разница. Габи хотела богатства, чтобы удовлетворить свою чувственность. Тереза не была чувственна – во всяком случае, на протяжении этой истории чувственность ее не проснулась; она стремилась к богатству просто потому, что это рационально. Я уже сказал, что она в фильме похожа на пекинеса – теперь можно добавить: это хорошо выдрессированный, дисциплинированный, умный пекинес. Добавлю еще: Тереза даже не была жадной (была бы, так не закончила так плохо). Еще раз: она тянется к деньгам не потому, что в них для нее счастье, а потому что так надо, это правильно, каждый разумный человек так делает. Если она выйдет замуж за Бернара, наследственный лес Лароков, прекрасный, здоровый сосновый лес, граничащий в нескольких лье от Аржелуза с наследственным лесом Дескейру, сольется с последним - получится огромный сосновый лес! Бернар, в роли которого потрясающе убедителен  Жиль Леллуш (Филипп Нуаре в старом фильме тоже вполне соответствовал, но Леллуш просто феноменален), тупо бесчувствен не собственной генетической бесчувственностью, а клановой, социальной. Для него нет ничего выше традиций семьи Дескейру, которые практически сводятся к сохранению и расширению владений. Он нормальный мужчина-боров, регулярно сопит над телом Терезы – казалось бы, ее безучастность могла бы огорчать или раздражать его. Но социальные представления подавляют в нем мужское самолюбие: жена холодна, потому что у нее развиты мозги, а не кое-что ниже пояса – такая женщина как нельзя лучше годится в помощницы по приумножению семейного капитала. И Тереза своими делами подтверждает, что Бернар прав. Когда сводная сестра Бернара Анна влюбляется не в того, в кого следует (ее возлюбленный, правда, богат, но это богатый еврей), Терезе как   ближайшей подруге Анны поручается разрушить эту связь. Поручается кем? Матерью Анны и Бернара. Бернар безмерно рад и горд: раз мать доверила Терезе такую миссию, значит, она наконец признала его жену своей, одной из клана Дескейру! И Тереза не колеблясь предает Анну. По ходу дела она знакомится с ее возлюбленным, красивым, как Аполлон, и умным как просвещенный циничный парижанин. Он явно взволновал ее, у нас возникает предположение: всё, дальше ее жизнь пойдет по пути измены. Но нет, эта встреча – лишь обозначение точки бифуркации, с которой Тереза могла бы свернуть на другую тропу, тропу своей настоящей судьбы. Она не сворачивает – может быть, просто потому, что Аполлон уезжает в Париж. Все идет по-прежнему: лес, слава богу, разрастается, Бернар крутится как угорелый, у Терезы родилась дочь. Но разве последнее - не большая новость? Нет, все по-прежнему: детей приходится рожать, так уж заведено, но с появлением на свет  ребенка ничего в душе Терезы не шевельнулось - не любя мужа, она не любит и рожденное от него дитя. Холод, инопланетный холод. 

Но нет, что-то все же существенно изменилось: сначала Тереза была равнодушна к Бернару, но считала, что это нормально - после встречи с Аполлоном она стала ненавидеть супруга.    

Потом случается лесной пожар. У Бернара давно уже пошаливает сердце,  и это не удивительно:  слишком он грузен для своего возраста, оттого что постоянно переедает – надо же как-то расслабиться после дневных хозяйственных забот. Конечно, по ночам он продолжает пыхтеть над Терезой, но это пыхтенье без всякой взаимности не расслабление, а дополнительная нагрузка (до Бернара сие не доходит, но до его сердца, увы, дошло). Французские доктора рекомендуют от грудной жабы мышьяк: четыре капли на стакан воды раз в день. Тереза незаметно добавляет в стакан еще четыре. Когда она делает это, вдалеке за окнами дома полыхают наследственные сосны. Это страшноватое, почти мистическое место фильма. Тереза пытается погубить Бернара тайком не только от него, но как бы и от самой себя: за секунду до того, как ей представилась возможность убийства, она совершенно не намеревалась его совершать. Молния! Огонь! Возможно и другое сравнение: узник, не готовивший план побега, вдруг бросается за ворота тюрьмы, когда они случайно оказались открытыми. Попытка отравления нелюбимого мужа на фоне горящего леса -  в другом романе или фильме в такой сцене было бы что-то оперное, но в данном случае перед нами не опера, а иллюстрация к Фрейду. 

Бернар, здоровый кабан, с одного раза не помер, Тереза умножает четыре на два еще несколько раз. В конце концов стало трудно сомневаться: Бернар чахнет на глазах, потому что его отравляют мышьяком. В дело вмешивается полиция. Это случается не с подачи самого Бернара. Напротив, он становится свидетелем защиты на процессе и помогает Терезе выпутаться. 

То, что происходит после того, как оправданная подчистую Тереза возвращается в гнездо Дескейру, ужасно, потом непонятно, а под самый конец фильма  трогательно почти до слез. Между супругами все кончено, но лес, лес – ведь он не выгорел дотла, черт его возьми! Но честь рода Дескейру! Но общественное мнение Аржелуза! Словом, Бернар никак не может расстаться с женой-отравительницей. Несколько лет он продержит ее взаперти - они лишь для проформы будут появляться под ручку на церковных службах и других обязательных мероприятиях, как Путин  со своей Людмилой. Тереза вянет-пропадает без солнца и ветра в своей вонючей темнице: служанка знает, что теперь может позволить себе не убирать ее комнату как следует. Но дело не только в спертости узилища: Тереза сохнет от спертости собственной души, которая хотела бы покаяться, да не умеет этого делать, как вообще не умеет чувствовать. Тем временем Бернар, вначале ожесточенный, начинает смягчаться. Впрочем, был ли он ожесточен? Ну да, был – согласно правилам, которыми он пропитан до мозга костей, муж жены-отравительницы безусловно должен быть ожесточен. Но ведь он тоже не умеет чувствовать – поэтому сердце его, быть может, не было ожесточено. Это удивительный момент картины: постепенно  Бернар устает от навязанного ему его ролью ожесточения и по мере этого вдруг начинает относиться к Терезе так, как никогда не относился к ней даже в лучшие времена: обнаруживает в ней человека, начинает немного (но как много это для такого, как он!) жалеть ее. Может быть, это мой домысел, но мне кажется, он осознает, что виноват перед Терезой не меньше, чем она перед ним: значит, глубоко, неизбывно виноват. (Динамика отношения Бернара к своей грешной жене заставляет вспомнить об Алексее Александровиче Каренине из романа Толстого).  Чувства, пробудившиеся в дереве, пробуждают чувства в железе: сердца Терезы впервые касается тень уважения, благодарности, нежности к Бернару…

И наконец тюремщик отпускает пленницу на волю! Тереза никогда не увидится с дочерью, но в остальном она свободна, может жить, где хочет, он обеспечит ее существование. Тереза безмерно  счастлива. Она сразу же решает, что будет жить в Париже.

И вот их последняя встреча в парижском бистро. Все формальности будущих отношений оговорены, точки над i поставлены. Бернар замолчал. И вдруг спрашивает: «Зачем вы это сделали?»  «Возможно, чтобы увидеть в ваших глазах тревогу, смятение, любопытство… в общем, то, что я уже целую минуту вижу в них». Впрочем, Тереза тут же добавляет, что, если честно, она и сама не понимает себя. Бернар поднимается, идет прочь. Вдруг останавливается. Возвращается, подходит к столику. Он не знает, что сказать. Закадровый голос Терезы: «Если бы он сейчас сказал, что прощает меня, о, я бы пошла за ним куда угодно!» Но Бернар говорит то, что легче и привычнее для его губ: «Теперь все уплачено. Я имею в виду, по счетам…» Вот и все. 

Фильм про ужасный ледяной мир, в котором каким-то чудом проскочила вдруг искра органической жизни.

Но это еще не конец. Финал совершенно простой, но, как по мне, очень страшный. Тереза идет многолюдной парижской улицей. Она смело глядит вперед, дышит полной грудью, на лице ее написано счастье. «Я свободна, я наконец свободна!» - слышим мы голос ее души. Как будет жить дальше этот нераскаявшийся и свободный, как птица, освободившийся даже от бремени материнства человек? Конечно, эмансипация, женщина имеет право на счастье, долой рабство на семейном фронте и все такое прочее… но жутко, жутко. В таком финале есть нечто грозное и демоническое.     

       

>

Уважаемые посетители сайта!

Чтобы оставить комментарий (вместо того, чтобы тщетно пытаться это сделать немедленно по прочтении текста: тщетно, потому что, пока вы читаете, проклятый «антироботный» код успевает устареть), надо закрыть страницу с текстом, т.е. выйти на главную страницу, а затем опять вернуться на страницу с текстом (или нажать F5).

Тогда комментарий поставится! Надеюсь, что после этого разъяснения у меня, автора, наконец-то установится с вами, читателями, обратная связь – писать без нее мне тоскливо.  
С.Бакис