Очень хороший и особенный фильм. А особенный он тем, что это очень обыкновенный, средний, не великий, а просто приличный советский фильм. В западном ведь кино как? Есть замечательные, есть отвратительные, но есть и порядочное число хороших фильмов. А в советском кино как было? Были великие и выдающиеся режиссеры, ну Тарковский там, Герман, Иоселиани, еще с десяток имен; были выдающиеся фильмы: «Берегись автомобиля» среди комедий; «Обыкновенное чудо» среди мюзиклов или какого-то неясного жанра; «Белое солнце пустыни» среди вестернов-истернов, - и были бездарные режиссеры и фильмы - чистое барахло. А между ними – пустота. Ну просто нечего сегодня пересматривать в советском кино, кроме каких-нибудь ста пятидесяти - двухсот фильмов за всю его историю. (Это, конечно, если смотреть кино не как исследователь, а как обыкновенный жаждущий радости зритель). А ведь в 60-е – 70-е г.г.  в стране  ежегодно выходило до двухсот картин!

Между тем средние фильмы – важнее, чем великие. Великие – ладно, их всегда было и будет мало, и они погоды не делают. А средние на то и средние, что занимают бОльшую часть Гауссовой кривой: их должно быть много, они – насущный хлеб зрителя. (Сравнение советских фильмов с западными аналогично сравнению русской жизни с западной: в России, пожалуй, больше исключительно честных, моральных, почти святых людей, чем в Америке, - но вот просто порядочных людей, тупых, ограниченных, мещанистых, пошлых, но элементарно порядочных, не врущих постоянно, выполняющих условия контракта,  уважающих законы и приличия, - таких гораздо меньше. А это же важнее. Не стоит село без праведника, - но не может же оно состоять из одних праведников!)

Так вот, «Свой» - замечательный средний фильм. Это вроде детектив, но не совсем. Один из сценаристов, Александр Шпеер, - по профессии опытный, тертый адвокат. Он написал еще несколько сценариев, всегда на тему суда и следствия, почти все из которых поставлены тем же Аграновичем («Случай из следственной практики», «Срок давности», «Человек, который сомневается»). «Свой», мне кажется, самый удачный из них. Это фильм об одном курьезном, парадоксальном следственном деле. Не буду пересказывать сюжет, фильм прилагается, и я для того, в частности, и пишу эти строки, чтобы вдохновить посетителей нашего сайта его посмотреть. Фильм, во-первых, интересен по сюжету, увлекателен. Во-вторых, это фильм очень живой, в нем приметы 60-х переданы не хуже, чем, скажем, в знаменитом фильме Ромма «Девять дней одного года», при том что картина Аграновича куда скромнее по масштабам и амбициям. Я даже сказал бы, что «Свой» по передаче атмосферы времени стоит выше «Девяти дней»: все эти раннешестидесятнические кинофизики – это все-таки экзотический вид, были такие на самом деле, нет – бог знает (скорее, были, но они именно косили под фильмы Ромма, а не наоборот; это похоже на то, как Достоевский, написав «Бесов», породил в реальности чудищ, аналогичных его монструозным  персонажам). У Аграновича же показаны довольно обыкновенные интеллигентные люди, каких много было (главные роли играют Олег Ефремов и Алла Покровская, его тогдашняя жена, - но дело не в том, что жена, а что она очень современного типа артистка, похожая на людей, а не на кинолюдей). И еще – какая-то приятная ясность и логичность есть в этой картине. Фильм  69-го года, это значит: с одной стороны, уже миновала «оттепель» с ее ненатурально-горячечным идеализмом и разными смешными с  сегодняшней точки зрения завиральными идеями, а с другой, застойной вони в атмосфере еще не чувствуется; и таким образом ранние 70-е, в каком-то смысле,  самые лучшие советские годы. Эта спокойная, невозбужденная черно-белая ясность «Своего» (это такой фильм, которому цвет не пошел бы) вполне в духе той краткой хорошей поры.

Двадцать бы таких фильмов каждый год – и советское кино, в сочетании, конечно, с его «вершинными» достижениями, было бы не хуже и даже лучше любого кино в мире. Но, к сожалению, фильмов уровня  «Своего» почти не вспомнить. Шпееру, ввиду юридической специфики его сценариев, удавалось выковыривать из советской жизни нечто такое казуистически редкое, что не попахивало диссидентством, однако было првадивым и живым. Во всех других сферах советской жизни, что ни тронь сценарист или режиссер, – обо всем приходилось или брехать, или балансировать на грани ножа с риском с нее сорваться и угодить если не на нары, то на «полку». Великие Тарковский и Герман на это шли – для них такая опасная игра стоила свеч, - а «маленькие», рядовые киношники – им-то зачем было рисковать? И в Канны не попадешь, и без работы всю оставшуюся жизнь проканаешь. Вот потому-то, наверное, и не было в советском кино обыкновенных приличных фильмов.