Документальный фильм. Режиссер Александр Иванкин. Сценарист Лев Рошаль. ЦСДФ. 1986
Женщина, которая говорит в начале ролика - вдова Юрия Трифонова Ольга Мирошниченко-Трифонова
Лева Федотов, которому посвящен фильм «Соло трубы», был одноклассником и другом Юрия Трифонова. Писатель вспоминал о Леше так:
В детстве меня поразил один мальчик. Он был удивительно всесторонне развитой личностью. Несколько раз я поминал его то в газетной заметке, то в рассказе или повести, ибо Лева покорил воображение навеки. Он был так непохож на всех! С мальчишеских лет он бурно и страстно развивал свою личность во все стороны, он поспешно поглощал все науки, все искусства, все книги, всю музыку, весь мир, точно боялся опоздать куда-то. В двенадцатилетнем возрасте он жил с ощущением, будто времени у него очень мало, а успеть надо невероятно много. Времени было мало, но ведь он не знал об этом. Он увлекался в особенности минералогией, палеонтологией, океанографией, прекрасно рисовал, его акварели были на выставке, он был влюблен в симфоническую музыку, писал романы в толстых общих тетрадях в коленкоровых переплетах. Я пристрастился к этому нудному делу — писанию романов — благодаря Леве. Кроме того, он закалялся физически — зимой ходил без пальто, в коротких штанах, владел приемами джиу-джитсу и, несмотря на врожденные недостатки — близорукость, некоторую глухоту и плоскостопие, — готовил себя к далеким путешествиям и географическим открытиям. Девочки его побаивались. Мальчики смотрели на него как на чудо и называли нежно: Федотик.
Лева родился в Москве, а умер, был убит на фронте под Тулой. Юрий Трифонов описал Леву не только в личных воспоминаниях – он сделал его, под именем Антона Овсянникова, одним из персонажей своей повести «Дом на набережной». Вот что думает по поводу гибели Левы-Антона другой персонаж этой повести:
А когда же погиб Антон? Говорят, осенью сорок второго. Непонятно, как его взяли на фронт: он был совсем больной, близорукий, с припадками. И очень плохой слух. У Антона плохой слух? Конечно, всегда переспрашивал на уроках и садился за первую парту. Но ведь он был поразительно музыкальный, оперу "Аида" помнил всю наизусть. Ну и что? А Бетховен? Да, вот кого жалко - Антошку. Он был гениальным человеком. Конечно, это был гений. Причем в леонардовском духе. Абсолютный гений, тут уж ничего не скажешь. Навестить его мать. Говорят, они очень бедствовали в эвакуации. А его мать живет там же, в комнате на первом этаже, в среднем дворе.
На самом деле, Лева погиб 25 июля 1943 года. Ему было двадцать с половиной лет. Трифонов как мемуарист и как писатель называет Леву гением, но, описывая его в рамках своих юношеских представлений, он не касается того, о чем до войны не знал и за что Лева Федотов был назван гением в период Перестройки.
«Имя Льва Федотова стало известным благодаря его дневникам, которые были обнаружены уже после войны. Дневники состояли из 15 общих пронумерованных тетрадей, в которых Лев Федотов записывал дворовые и школьные события, а также свои мысли и соображения. Дневник велся с 1935 года (тетрадь I) по 23 июля 1941 года (тетрадь XV). <…> Оказалось, что в своих аналитических выкладках и прогнозах, изложенных в дневниках, Лев Федотов достаточно точно предсказал не только дату начала Великой Отечественной войны, но и общий её ход, а также другие события после её завершения». (Википедия).
5 июня, за 17 дней до начала войны, Лева написал в дневнике: «Я, правда, не собираюсь быть пророком, но все эти мысли возникли у меня в связи с международной обстановкой, а связать их помогли мне логические рассуждения и догадки. Короче говоря, будущее покажет». Будущее показало, что предсказания Левы все же граничили с пророчеством. Но он, конечно, не Ванга и не Мессинг. Ничего мистического. Действительно, «логические рассуждения и догадки». Ну конечно, гений. И все-таки… Аналитики из сталинского Генштаба располагали куда более полной информацией, и тем не менее Лева сложил из имевшихся у него кусочков паззла куда более точную картинку. Часть объяснения – дяди с красными лампасами складывали такую картинку, которая понравится Сталину. Но есть и другая часть. Эти дяди не имели мышления Левы - не только потому, что не обладали его мозгами, но и потому, что не принадлежали к его поколению.
Люди с гениальными способностями, видимо, рождаются в одинаковой пропорции к обыкновенным людям независимо от характера эпохи. Но эпоха определяет то, на что гении обращают свой ум. В наши дни гении становятся программистами или банкирами, в 60-е годы шли в физики. Мальчики, родившиеся после Октября, были одержимы мировой революцией. Таковая не состоялась, и вообще это бред. Но одно дело, когда бредил матрос Железняк, другое - Лева Федотов. Во втором случае это была «высокая болезнь», придавшая мышлению масштабность и полет, сделавшая человека историком, геополитиком и стратегом. Это может очень не нравиться антисталинистам, но эпоха раннего социализма поставила людей, способных мыслить, на такую гору, откуда им «вдруг стало видно далеко во все концы света» (Гоголь). Дело было, конечно, не в Сталине, а в грандиозности самого Октябрьского эксперимента. Те, кто говорит, что революция отличается от бунта лишь тем, что она удавшийся бунт (такие люди называются консерваторами, и кажется, я сам отчасти к ним принадлежу), – они ошибаются. Революция порождается не одним лишь могучим гневом, но и могучей идеей. Отцы революций – мыслители, и на своем раннем, романтическом этапе, пока революции еще не затронула плесень вырождения, они порождают не только крупных поэтов, но и крупных мыслителей. Лева Федотов был мыслителем – одним из «лобастых мальчиков невиданной революции» (Павел Коган). Что же касается поэтов, то они писали, например, так:
Но мы еще дойдем до Ганга,
Но мы еще умрем в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя.
До Ганга? Но это же Жириновский! Нет, это тот же Павел Коган, стихи сорокового года. Не какой-нибудь жлоб, а очень культурный молодой человек, тот самый, который сочинил текст песни «Бригантина» (чем не гимн интеллигентных шестидесятников?), был столь отъявленным имперцем! Это, между прочим, заставляет призадуматься. Сейчас я скажу нечто, за что друзья Украины могут на меня разгневаться. Но я тоже друг Украины, не извольте беспокоиться. И тем не менее: когда "крымнашисты" не желают даже с нами разговаривать, потому что не с кем, мы считаем их отморозками. Но когда мы не желаем с ними разговаривать, или, допустим, мы пробуем с ними разговаривать, но быстро теряем терпение, потому что не с кем, – тут мы вовсе не считаем самих себя отморозками. Однако нам следовало бы вспомнить, что у "имперской" идеи, по меньшей мере, такие же солидные корни, как у либеральной, и ее придерживались вполне умные и приличные люди, Тютчев, например.
«Да что ты сравниваешь Тютчева с Тютькиным!» Но это, извините, высокомерно и нелогично: ведь тот, кого мы назвали Тютькиным, тоже может сказать, что нечего сравнивать либерала Короленко с либералом Псоем Короленко или либерала Станкевича с либералом Макаревичем. Сравнивать можно, потому что речь же идет не о личностях, а об идеях. Априори считать, что идея «Крым наш» в зародыше подла, значит отрезать всякую возможность диалога с теми, кто ее одобряет. (Да я не считаю, не считаю, что Путин имел право захватывать Крым! Я о другом совсем!).
Возвращаясь к Леве Федотову, следует констатировать: он, несомненно, был имперцем, но, несомненно, был гением. Наверное, будь ему сегодня 20 лет, он не был бы имперцем. А может, и был бы. Точно сказать нельзя. И эту возможность хорошо было бы иметь в виду.
Постоянная сосредоточенность ума Левы, широта охвата его познаний, его аскетизм, его некоторый аутизм, его мазохизм (помните: и в лютые морозы - в шортах, это при его-то эпилепсии и вообще хилом здоровье!) – все это напомнило мне об одном человеке, которого я близко – то есть не очень близко, ибо сблизиться с ним было трудно, да я не очень-то и стремился, – в общем, которого я довольно хорошо знал в промежутке 60-50 лет тому назад. Далее следует мой мемуар о нем, а заодно и о всей его семье. Не говорю наперед, кого из семьи я имею в виду, – читатель об этом легко догадается.
Киршенблаты
Мы жили в Черновцах на улице Котовского, д. 15, кв. 2., на высоком первом этаже. У нас было две комнаты в общей квартире на две семьи. Когда мне было лет семь или восемь, в другой квартире на нашем этаже поселилась семья Киршенблат: Яков Давидович, его жена Софья Константиновна и дети, Боря, на год старше меня, и Вова, лет на четыре-пять младше. Кроме того, у Я.Д. была взрослая дочь Ирина от первого брака, жившая в другом городе и иногда приезжавшая. У нее были большие, лучащиеся и, как мне казалось, глупые глаза, она была полная, красивая, похожая на большую куклу. Квартира Киршенблатов была тоже общая, но у них было три комнаты. Киршенблаты приехали из Ленинграда, Яков Давидович стал профессором в Черновицком мединституте. Он больше помнится мне зимой, чем летом. Ходил в черном затерханом пальто с каракулевым воротником, на голове шапка-ушанка, как будто сохраненная со времен блокады Ленинграда, в руках пухлый мятый портфель. Он был полный, почти лысый, похожий на Луначарского или на дореволюционных либералов, как их насмешливо изображали в таких фильмах, как «Хождение по мукам». Своей чрезмерно приветливой улыбкой он напоминал японца, тем более что, кроме улыбки и произнесенного с интеллигентнейшим ленинградским выговором «Добрый день, Вера Давидовна/Семен Григорьевич» (имена моих родителей), он всегда сохранял самурайскую сдержанность. На детей, т.е. меня и моего брата, он вовсе не реагировал. Софья Константиновна была миниатюрная изящная женщина, вполне общительная и светская. Мама иногда к ней заходила по каким-то соседским делам или просто так. Софья Константиновна любила хорошо одеваться. Иногда знакомая спекулянтка заносила маме платье или кофточку. Или это могла быть не спекулянтка, а какая-нибудь больная с маминого участка (мама работала врачом), которой пришла посылка из Америки или Израиля. Если маме не нравилось или на нее было мало, она несла Софье Константиновне. Иногда и та, если на нее было велико, что-то предлагала маме. Мама примеряла прямо у Киршенблатов. Однажды, вернувшись от них, она рассказала папе, а я услышал: когда она переодевалась, Софья Константиновна из вежливости направилась в другую комнату. От распахнутой ею двери отскочил полусогнутый Я.Д. «Какой странный человек!» - сказала мама папе. Странность была не в самом подсматривании – мама была довольно интересная и восприняла бы это почти как должное, - а в том, что во всех прочих отношениях Я.Д. не проявлял к ней ни малейшего интереса. «Он подсматривал за мной в замочную скважину, как в микроскоп, как будто я один из его червяков», - пошутила мама. В каждой шутке есть доля шутки.
Не знаю почему, но Я.Д. казался мне трусливым человеком. Возможно, влияли те самые фильмы, в которых буржуазные либералы обычно изображались трусами (например, они призывали народ идти на фронт умирать за святую Русь, а сами сидели в своих теплых петербургских квартирах). Теперь, узнав из Интернета биографию Я.Д., я думаю, что моя детская интуиция меня не подводила: наверное, он действительно всего боялся, хотя не по своей буржуазной сущности, а по другим причинам. В 37-м расстреляли его брата, врача Михаила Киршенблата, в 53-му он сам, отвоевавший всю войну начальником медслужбы полка, а теперь доктор наук и профессор, был уволен из института, когда по стране прокатилось «дело врачей» (после этого-то Киршенблаты и переехали в захолустные Черновцы). Необщительность Я. Д., помимо его круглосуточной научной сосредоточенности, могла объясняться осторожностью: чем меньше с людьми разговариваешь, тем меньше ненужного и опасного от них услышишь. С другой стороны, его концентрация на клещах, глистах и червях, помимо чистого академического интереса, могла объясняться тем, что уж эти друзья умеют держать язык за зубами.
Вот сферы, в которых витали мысли Я.Д., пока он со своей японской улыбкой торопился по коридору мимо нашей двери:
Вскоре после окончания университета описал новые виды клещей: Ixodes transcaucasicus, 1934; Ixodes diversicoxalis, 1935; Ixodes laguri armeniacus и Ixodes laguri laguri, 1938. Внёс значительный вклад в классификацию жёсткокрылых: описал множество новых видов хищных жуков—стафилинидов (Philonthus menetriesi, Philonthus (Neobisnius) decoloratus и Bisnius psyllophagus, 1933; Aleochara citellorum , Xylodromus sassuchini и Xylodromus uralensis, 1936; Staphylinus, Staphylinus ussuriensis и Heterothops tenuiventris, 1937; Zeteotomus dilatipennis, 1948; Bisnius pholeophilus,Bolitochara sogdianus, Bisnius (Philonthus) arenarius и Scaphidium rubrithorax, 1950; Deleaster (Anthobium) bergi, 1959; и другие) и охарактеризовал распространение ряда других видов жуков в Забайкалье и в различных регионах Поволжья, в том числе Xilodromus concinnus (1936) — подсемейство Omaliinae, Coprophilus (zonoptilus) pennifer (1937), Coprophilus (zonoptilus) piceus (1937), Coprophilus (zonoptilus) rufipennis (1937), Bledius gallicus (1937), Anotylus bernhaueri (1937) и Anotylus insecatus (1937) — подсемейство Oxytelinae, и ряда других.[2][3] Род жёстокрылых Philonthus получил эпонимическое название Kirschenblatia в честь учёного. Коллекция собранных Я. Д. Киршенблатом образцов жуков-стафилинов теперь хранится в Отделе жёсткокрылых лаборатории таксономии насекомых Зоологического института АНРоссийской Федерации.[4] В 1939 году Я. Д. Киршенблат впервые выявил и описал грибок—возбудитель лёгочного адиаспиромикоза Rhin… etc., etc. (Википедия)
Надо ли удивляться, что, бродя по этим джунглям среди жучков и грибков, Я.Д. обращал мало внимания не только на соседей, но и на собственную семью? От его рассеянного невнимания страдала не столько Софья Константиновна, которая, наверное, знала, на что шла (т.е. за кого шла замуж), и не Вова, их общий сын, которого Софья Константиновна любила, а Боря, ее пасынок, которого она, кажется, совсем не любила или, хуже того, просто не любила.
Боря был какой-то заброшенный мальчик. Он был худой, длиннолицый, замкнутый, природно одинокий, волевой. Я чувствовал, что он очень умный, с таким же профессорским умом, как у отца. Его интересовали карты, астрономия, энциклопедии, шифры, радиодело. Наверное, он знал географию лучше своей школьной учительницы. Но я слышал от его одноклассника, что учился он не очень хорошо. Практичность и честолюбие, которые сочетаются у многих профессоров с рассеянностью и концентрацией на своем научном поприще, не передались ему от отца. К тому же он был, видимо, более человечен, чем Я.Д., был способен чувствовать, что не любим и, никому не нужный, не хотел и сам заботиться о своем будущем. После школы он, кажется, даже не поступал в вуз, переехал в Ленинград к матери, работал (опять - кажется) в каком-то институте лаборантом. О дальнейшей его судьбе я не знаю.
Я вел себя по отношению к нему низко. Он не интересовался мною, я ему ничуть не нравился, но все-таки я был мальчиком почти его возраста и жил рядом. Как-то он предложил мне поиграть в корабли. Мы отправляемся из разных точек мира, должны встретиться на таком-то градусе северной широты, восточной долготы. Я немножко поиграл, потом начал кривляться, дурачиться. Мне стыдно было играть в такую «научную» игру, я был уличный, подлый мальчишка. Больше он не предлагал мне играть. Когда другие соседские пацаны обзывали Борю «профессором» или «буржуем», или еще как-то задевали его, я не участвовал в этом, но и не делал ничего для того, чтобы их остановить. (В Боре не было ничего буржуйского. Он был аскетичен, самостоятелен и смел, ездил в одиночку на велосипеде в такие дали, куда эти «пролетарии» не решились бы отправиться и стаей). При том, что я в общении с глазу на глаз относился к Боре так, как он безусловно заслуживал, уважительно, и к тому же периодически наведывался к Киршенблатам, чтобы взять что-нибудь почитать Жюль Верна, Джек Лондона или из подписки «Библиотека приключений и научной фантастики» (кроме того, Киршенблаты выписывали журнал "Советский экран" - я впервые увидел его у них и был потрясен), такое мое поведение было двурушническим, я прекрасно это понимал. Вспоминая сейчас о Боре, я чувствую стыд.
Вова был кругленький, похожий на мопса, вежливый, приятно-лицемерный, сторонящийся нас, «хулиганов», но подлизывающийся, чтоб мы его не трогали, как Борю. В общем, он был похож на Я.Д., но сниженный, более прагматичный вариант. У меня был друг Нолик Л., у Нолика младшая сестра Соня, Вовиного возраста. Однажды мы с Ноликом в неожиданное время пришли к нему – семилетняя Соня лежала на диване без трусиков, семилетний Вова держал черенок ложечки у нее в письке, как детские врачи делают для заглядывания в горло. Ну чем не Я.Д.? То же задавленное сладострастие и научная любознательность. Плюс даже большая, чем у папы, практичность, умение организовать удобные условия для научно-исследовательской работы. Окончив местный мединститут, Вова специализировался не в области гинекологии, чего можно было бы ожидать ввиду его интереса к вагине Сони Л., а в области кардиологии. Он довольно быстро стал главврачом одной из городских больниц, а теперь он главный терапевт Черновиц (это официальная должность).
Мы живем у болота, вокруг летают всякие жучки-комарики. Кто знает, когда кто-то из них кусает меня, не привет ли это от Якова Давидовича? А теперь, когда я раззвонил городу и миру столько интимных подробностей о моих давних соседях по этажу, жесткокрылый Philonthus Kirschenblatia, наверное, станет кусать меня больнее.
P.S. Из той же Википедии я узнал, что двоюродным братом Я.Д. по материнской линии был Евгений Максимович Примаков. В этом кроется еще одно объяснение крайней осторожности профессора Киршенблата: в плохие времена родство с видным человеком, а тем более разведчиком, только увеличивает шансы угодить в тюрьму или под стенку.
Дата рождения: 23 июля 1912
Место рождения: Тифлис, Российская империя
Дата смерти: 1980
Место смерти: Черновцы,
Украинская ССР, СССР
Страна: Российская империя → СССР
Научная сфера: энтомология, паразитология
Альма-матер: Ленинградский государственный университет
Известен как: энтомолог, паразитолог
Награды и премии Ads not by this Site
Систематик живой природы
Исследователь, описавший ряд зоологическихтаксонов. Для указания авторства, названия этих таксонов сопровождают обозначением «Kirshenblat».
Киршенблат Владимир Яковлевич
was last seen он Facebook August 23 at 20:14
64 years / Черновцы, Украина
http://ru.rodovid.org/
wk/%D0%97%D0%B0%D0%BF%D0%B8%D1%81%D1%8C:683631
Из генеалогического древа по этой ссылке, с которым я ознакомился позже, чем написал о Киршенблатах, видно, что:
дедушкой Я.Д. по матери был Яков Примаков. У него было две дочери, Анна и Фаина. Фаина родила Я.Д. от Давида Абрамовича Киршенблата, видного врача-терапевта. Анна родила Е.М. Примакова, который носил ее фамилию, видимо, потому, что он то ли родился вне брака, то ли его отец рано ушел из семьи (иначе Е.М. знал бы о нем гораздо больше, чем явствует из его короткого замечания под генеалогической веточкой, касающейся его матери).
А вот и Боря - "отыскался след Тарасов" !!
По окончании минитеста судейской коллегией были собраны дискеты и CD-диски (были и такие) с электронными логами участников. Такая же процедура состоялась и по завершении основного (RDA) тура. Гигантскую подготовительную и судейскую работу проделал специально приглашенный на ОЧР известный Петербургский программист Борис Киршенблат UA1AAF, автор ряда популярных контест-логгеров.
Надеюсь, понятно? Интерес Бори к радиоделу не пропал даром!
Школа юных чемпионов
Есть в старинном районе Санкт-Петербурга здание, под крышей которого школьники занимаются техническим творчеством. Руководит этим Центром мастер спорта СССР по радиоспорту А.Н. Думанский (R1AX). Долгие годы подготовкой юных радиоспортсменов в этом Центре занимался талантливый педагог Б.Я. Киршенблат (UA1AAF). Многие радиоспортсмены знают его как автора различных компьютерных программ для соревнований в эфире, но не многим известно, что среди бывших воспитанников Бориса Яковлевича есть чемпионы России, Европы, Мира, победители WRTC. По сути дела, костяк одной из лучших контестовых радиостанций России RU1A составляют ученики Б.Я. Киршенблата. Скромный по жизни человек, Борис Яковлевич всегда старается оставаться в тени и радуется успехам своих знаменитых воспитанников.
(Из Интернета)
Мало того: я нашел видео с Борей!
http://www.qth.spb.ru/forum/viewtopic.php?f=6&t=6194&start=0&sid=e0361614312ac3d9ccd579e39633bd92
Итак, позывной Бори мне известен: UA1AAF. Не заделаться ли мне радистом? Связался бы с ним по рации, извинился за свое былое свинство. Да он меня, конечно, не помнит. У него масса дел, уйма учеников. Не то что я: сижу в своей норе и заполняю вакуум воспоминаниями.
Александр Иванкин (1952)
Лев Рошаль (1936-2010)
(Смотреть фильм он-лайн)
Автор С. Бакис
Уважаемые посетители сайта!
Чтобы оставить комментарий (вместо того, чтобы тщетно пытаться это сделать немедленно по прочтении текста: тщетно, потому что, пока вы читаете, проклятый «антироботный» код успевает устареть), надо закрыть страницу с текстом, т.е. выйти на главную страницу, а затем опять вернуться на страницу с текстом (или нажать F5).
Тогда комментарий поставится! Надеюсь, что после этого разъяснения у меня, автора, наконец-то установится с вами, читателями, обратная связь – писать без нее мне тоскливо.
С.Бакис
|
