Год: 2010 

Страна: Бразилия, Великобритания 

Бюджет, $: 1 500 000

Режиссёры: Люси УОЛКЕР, Карен ХАРЛИ, Жуан ЖАРДИМ

Главные роли: Вик Муниз и др.

Время: 01:39 

Каждый день на крупнейшую свалку мира в Рио-де-Жанейро доставляют по 9 тысяч тонн мусора. На этой свалке работают люди, собирая мусор для вторсырья. В поисках творческой реализации к ним приезжает известный современный художник Вик Муниз.

Жанры: Документальный

Конечно, эта записка – не менее весомый камень в огород советской власти, чем пудовый «Архипелаг Гулаг». Однако я о другом. Цветаева думала, что желает очень малого. Но лучше бы она просилась в учительницы французского языка или машинистки; судомойка трудится вблизи пищеблока, в голодном Чистополе можно было только мечтать о такой работе.

Точно так же кто-то может подумать, что и профессия мусорщика располагается на нижней ступеньке социальной лестницы, дальше уже зона «под лестницей» – проституция и т.п. Но в одном рассказе Бабеля истеричная гимназистка кричит матери: «Я городовому отдамся!» А та ей в ответ: «Какой городовой тебя возьмет»? Какой-нибудь нью-йоркский подросток-двоечник, полагая, что, в крайнем случае, мусорщиком-то он устроится, проявляет крайнюю наивность. «Профессия городского мусорщика (garbage man) на сегодняшний день является не только одной из самых престижных и хорошо оплачиваемых, но и наиболее дефицитной. Чтобы устроиться на уборку мусора в городе Нью-Йорке, необходимо представить огромное количество документов и пройти нешуточный конкурсный отбор. Еще несколько лет назад этот бизнес считался сугубо итальянским. По информации Американского департамента труда (United States Department of Labor), желающих работать мусорщиками в штатах Нью-Йорк и Нью-Джерси почти в два раза больше, чем людей, подумывающих о карьере спасателя, лендлорда, охранника и водителя общественного транспорта. Журнал Newsweek назвал уборку мусора "одной из самых востребованных, стабильных и незаменимых профессий XXI века”». (Михаил Соболев. «Будни Большого Яблока. Профессия – мусорщик»).

Но это еще что. Герой документальной картины «Свалка», до которой я наконец-то добрался, заработал на мусоре миллионы и мировую славу. Это художник, его звать Вик Муниз. Скромный такой симпатичный парень с лицом простака. Сначала он делал картины из грязи, опилок, сахара. Любопытно, конечно, но на них мало кто обращал внимание, хотя Муниз старался вписать свое творчество в контекст того, что называется contemporary art. Например, его сахарная картина изображала детей, которые подвергаются жестокой эксплуатации на сахарных плантациях. Но contemporary art-истов много, и все они хитрые мужички – Муниз оставался среди них в тени. Пока его не посетила счастливая идея – податься на самую большую мусорную свалку Латинской Америки «Жардин Грамашу», раскинувшуюся на площади в 130 гектаров неподалеку от Рио-де-Жанейро, и прямо там, на месте, писать гигантские фрески из мусора. На свалке трудилась и жила целая армия сортировщиков мусора, и Муниз сразу объявил, что хочет своим творчеством, во-первых, воспеть полезный труд этих дурно пахнущих (для тонких носов бразильских богачей, разумеется) людей, а во-вторых, по мере возможности помочь им материально.

И он поехал. И попал в замечательный мир добрых, честных тружеников. У каждого своя судьба, свой путь на свалку. Вот красивая застенчивая Ирма. «Когда я еду в автобусе, чтобы навестить своих детей в Сан-Паулу, пассажиры стараются держаться от меня подальше. Но я считаю, что лучше быть сортировщицей мусора, чем проституткой. Приехав домой, я могу отмыться под душем, а проститутка никогда не отмоется. По крайней мере, я кормлю своих сына и дочь благодаря честному труду!» Вот кокетливая, с симпатичными ямочками на щеках хохотушка Изис. «Я пришла сюда, когда меня бросил мой парень. Я ужасно любила его, а он оказался женатиком. Вместе с ним я потеряла почву под ногами и уж подумывала наложить на себя руки. Хорошо, что я попала на «Грамашу»: здесь я нашла настоящих друзей, которые всегда помогут в беде». Вот монументальная неулыба - повариха Магна: «Мне нравится моя работа. Я никого не оставлю голодным. Варю мясо, овощные блюда для вегетарианцев. Не думайте, что они попахивают: богачи выбрасывают, не доев или даже не использовав, свежайшие продукты! Конечно, иногда случается, что люди отравляются и умирают, да что ж поделаешь: мы бедняки, не можем себе позволить покупать  еду во всяких расфуфыренных супермаркетах». Вот живой, как ртуть, общительный и смышленый мулат Тиао, президент Ассоциации перебирателей мусора. «Наш труд непростой, требует хорошей организации и координации работ. Хоть я еще молодой, люди уважают, слушают меня, потому что они убедились - я честно отстаиваю их интересы. Сейчас мы готовим большую демонстрацию протеста против закрытия «Жардин Грамашу», которое планирует городской муниципалитет. Какое право они имеют закрывать? Ведь свалка дает работу тысячам людей. А сколько материалов, вместо того, чтобы загрязнять окружающую среду, благодаря нам поступает во вторичное употребление!» Вот, наконец, ветеран свалки, очень похожий на Никиту Михалкова старик Вальтер: «Я работаю здесь уже двадцать шесть лет. Мы не сборщики мусора, а сборщики вторсырья! Мусор нельзя переработать, а вторсырье – можно. Когда какой-нибудь новичок небрежно наступает на пластиковую тару ногой, я говорю ему: «Осторожнее, парень! Каждая бутылочка важна – ведь 99 не то же самое, что 100!» Новички, они многого не понимают, стесняются, что сюда попали. Я стараюсь объяснить им: «Пусть кто-то наверху считает мусором нас самих, но отходы не воняют, просто у них такой специфический запах. Воняют только нечестно нажитые деньги, хотя те, у кого их куры не клюют, говорят, что деньги не пахнут». Какая мудрость и какое достоинство! Бразильский вариант горьковского Сатина из «На дне»! Вообще, «Жардин Грамашу» – целый сложный мир, здесь масса интересных типов с разнообразными увлечениями и талантами, нередко с философским складом ума. Взять хотя бы карлика Луизио - это страстный киноман, знаток Великого Немого. "Мы все тут, как матросы с броненосца "Потемкин", питаемся червивым мясом, - смеется он. - Но бунтуют против такого рациона только наши животы, а мы-то сами рады-радехоньки, что имеем хоть такую работенку". Или негр Жоао, завзятый книгочей. «Когда увижу интересную книгу, стараюсь очистить ее от яичного желтка или кетчупа, просушить, а потом читаю в охотку всю ночь напролет. Недавно добил «Государя» Макиавелли и прямо ахнул: ведь и сегодня, несмотря на всякую демагогию в демократическом духе, сильные мира сего правят нами, как пятьсот лет назад!»

Муниз не торопится, он понимает – надо преодолеть естественную настороженность этого простого, но и сложного народа к нему, пришельцу из совсем другого мира. Если не завоевать доверия людей, ничего у него не получится - ведь его проект предполагает их активное участие в создании фресок. 

И вот час настал. Вик уже настолько сблизился с Изис, Магной, Тиао и др., что на снимках, которые он начинает делать, они выглядят совершенно незажато и естественно. Но когда при помощи специальной техники, которую привез с собой, он увеличивает снимки до гигантских размеров, портреты простых людей дорастают до символов. Теперь остается прибавить к лицам декоративный фон и всякие аксессуары: например, поставить на голову Магны бак с овощами, пририсовать за плечами Ирмы ангельские крылья материнства, а за плечами Тиао – молнии социального протеста. Все это будет сделано из мусора, причем выкладывать его будут сами мусорщики, а Вик будет руководить их работой с высоченной платформы, указывая лазерным фонариком, куда переместить качан капусты или, там, зеленоватый обломок гексавинилпропана.

Могучая сила искусства! Люди, глядя на художественно перевоплощенных себя, исполняются чувства собственного достоинства, постигают свою роль в жизни, а если не бояться высоких слов – в мироздании. Ирма: «Магна вышла такой мощной, величественной… А если задуматься – она и вправду великая: она кормит нас хлебом насущным, дает нам всем жизнь!» Магна: «Ирма получилась ну прям как Мадонна. Да она такая и есть: трудится, не жалея своей молодости, чтобы прокормить детей!» Тиао: «Вик, ты показал Вальтера, будто он первобытный пахарь, освобождающий поле от камней, прежде чем засеять его». Вик: «Это не я сделал так, а вы, все вы – без вас у меня, ей-богу, ничего бы не вышло». И верно, люди не просто перекладывали мусор – они мало-помалу становились и сами с усами, постигали художественные замыслы. Изис: «Вик, мне кажется, что вон тот кусок тухлой говядины надо переместить чуть левее и повыше, чтоб он повис прямо над носом Жоао - так, думаю, выйдет красивее». «Здорово, Изис! Как мне самому это не пришло в голову!» Сколько вкуса и творческого чутья таится в этих простых душах! Благодаря молодчине Вику это в них раскрылось, расцвело, как расцвело и их чувство собственного достоинства. (Тут, правда, что-то не совсем вяжется – ведь они, нищие, но гордые, с самого начала обладали огромным чувством собственного достоинства). 

С величайшими предосторожностями - чтоб не переместился ни один гнилой помидор, - фрески перевозят в Музей современного искусства, что в самом центре Рио-де-Жанейро. Выставка «Мир "Жардин Грамашу”»! Гигантский успех! Вик счастлив, но еще счастливее Тиао, Жоао, Ирма, Изис, Магна. в общем, все наши. Они не только гости выставки, не только модели гигантских портретов, но и гиды, экскурсоводы, искусствоведы! (Жаль, мудрого Вальтера нет – он насмерть переел просроченного салями).

Вик говорит журналюгам, весь в блицах фотокамер: «Сначала я просто хотел осуществить некий необычный проект – гигантские портреты из мусора, что-то оригинальное. Но по ходу дела я влюбился в этих людей, они стали мне, как родные, я понял, как необходимо им мое искусство». (Тут, правда, что-то опять не вяжется: Вик с самого начала говорил журналюгам, что хочет воспеть вонючих людей труда. Ну да ладно, не будем придираться: должен же фильм двигаться из пункта А в пункт Б… значит, Вик должен в конце понять то, что сперва и так понимал, то есть, простите, не так понимал). 

Попутно Вик вводит мусорных друзей в общий контекст contemporary art. Он проводит их по залам музея. «Ну-ка, Тиао, попробуй, подними этот мусорный мешок. Только гляди, не надорви пупок! Он сделан из гранита! Это знаменитая работа Гэвина Турка». «Вот здорово! Выходит, и он наш человек, раз подсел на мусорную тему?» «А как же ты думал, только я один такой, что люблю вас, чертей? Но пошли дальше. Это Жан-Мишель Баския…» «Гляди-ка, граффити точь-в-точь как рисовали пацаны в нашем квартале!» «А вот эта домашняя аптечка – работа Дэмьена Херста. Он самый дорогой художник, музей купил аптечку за пять миллионов долларов». «Слушай, Вик, может, они и мою аптечку купят, ну хоть за один миллиончик?» «Нет, знаешь, у тебя не найдется такой аптечки. Херст специальным образом подобрал скляночки, и сделал это гениально, ты просто не замечаешь». Тиао очень стыдно, что он не оценил тонкого подбора скляночек. Значит, надо еще много понять, много посмотреть. Хотя, в целом, он уже ухватил суть contemporary art. «Знаешь, Вик, раньше мне казалось – все эти унитазы в качестве музейных экспонатов, какие-то каракули вместо нормальных картин – это просто чушь собачья. А теперь до меня дошло: ребята, которые все это делают – они такие же люди, как я или кто другой с нашей свалки. Такие же хорошие люди, как ты, Вик!» «Молодчина, Тиао! Я чертовски рад, что ты это наконец понял!»

Все прекрасно, но тут вдруг возникает неожиданная проблема. Втянувшись в искусствоведство и экскурсоводство, раскусив ТТТ (тонкие тайны творчества), мусорщики не хотят возвращаться на свалку. Изис: «После того, что я здесь увидела и поняла, Вик, я уже не смогу терпеть той вони, которой раньше просто не замечала. Я согласна что угодно делать у тебя даже за 150 долларов в месяц».* (Тут опять что-то не клеится: ведь благодаря искусству она обрела достоинство в своей вонючей профессии). 

На этой упрямой ноте фильм кончается и ползут титры-эпилог. «Изис продолжала работать на свалке. Она стала заместителем председателя Ассоциации мусорщиков по профсоюзной работе. Ирма забеременела от одного из мусорщиков, ушла рожать  и потом не вернулась в «Жардин Грамашу». Тиао и Луизио были арестованы за то, что, обложившись червивым мясом, пикетировали мэрию, просидели по году в тюрьме, потом вернулись на свалку, где Тиао был вновь избран главой Ассоциации. Магна отравилась при дегустации рулета из рыбного фарша и ослепла. Несмотря на борьбу Ассоциации и яростные протесты всех отборщиков вторсырья, 12 июня 2012 года бразильское правительство в результате насильственной акции с применением брандспойтов закрыло свалку».

В титрах не говорится, сколько еще заработал друг народа Вик на международных выставках своих мусорных фресок. Следует, кроме того, отметить некоторую неувязку фильма. Боясь порушить хрупкие ростки душевного контакта с мусорщиками, Вик долго не решался их фотографировать. Но съемочная группа фильма «Свалка» во главе с режиссерами Люси Уолкер, Карен Харли и Жуаном Жардимом с самого начала в открытую, не прячась где-то в кучах мусора, снимала и его самого, и этих пугливых, легко ранимых трудяг, и никакие тонкие связи от этого не порушились. Художник и киношники нашли друг друга не случайно и не наугад. Рыбак рыбака видит издалека. "Нормальная ткань вытесняется и подменяется непонятно чем. Но патологическое непонятно что продолжает находиться на общественном (т.е. бюджетном) довольствии. Причем носители и апологеты социальной инфекции моментально опознают своих далеко за пределами конкретной отрасли, на которой паразитируют, демонстрируют замечательную координацию и организованность в достижении общей цели". (Илья Смирнов. "Арифметика от Пеннивайза". "Октябрь" 2013, N9). Нельзя, далее, исключить, что трудяги красиво философствовали и делились сокровенным под диктовку из-за кадра, причем делали это не задаром. Нехорошее, циничное предположение, но что ж поделаешь. Увы, я ни чуточки не поверил ни в чистоту намерений демократичного гения Вика Муниза, ни в евангельские добродетели и поголовную художественную одаренность ПП (профессионалов помойки). Боюсь, что жизнь на П никогда не делает людей лучше и тоньше, так же как жизнь в З (зоне). Что же касается структуры ММ (мышления Муниза), то она, думаю, была такова: он искренне верил, что его дружба с мусорщиками абсолютно чиста и бескорыстна, но это не мешало ему подсчитывать на калькуляторе, сколько $$$ он выжмет из этой дружбы. Это нормальная структура мышления современного демократа и популиста, Оруэлл давно обозначил такой ментальный феномен термином doublethink, двоемыслие. Итог: фильм не открыл для меня ничего нового, разве что еще раз подтвердил: в сегодняшнем мире все, от А до Я, покупается и продается, в том числе Г, Н и Ч (гуманизм, народолюбие и человечность).

К счастью, не все зрители «Свалки» такие циники, как я.

Это рецензия некоего Дениса Рузаева, взятая мною из интернета. «Совриск» - значит не что-то однокоренное с «соври», а contemporary art, современное искусство. Но лучше бы было, если бы Денис Рузаев был неискренен, соврал в целях политкорректности. Потому, что, если искренне... Ну вот есть в совестливом русском искусстве такая общая больная тема: фрустрация интеллигента, осознающего, что все его попытки спасти хоть одного униженного и оскорбленного от «свалки», во-первых, тщетны, а во-вторых, нужны, на самом-то деле, лишь ему лично для спасения своей весьма нечистой души. При этом спасаемый, отлично все понимая, не только не испытывают благодарности, но начинает спасателя ненавидеть, бессовестно обманывать, обворовывать, как нищие в фильме Бунюэля обворовали и изнасиловали добродетельную Виридиану, и в конце концов с облегчением возвращается «на свалку», где пахнет гнилыми овощами, но хоть не лицемерием. Это может быть проститутка, которая сбегает обратно в бордель от женившегося на ней народника (Куприн), содержанка, которая предпочла свехрдоброму и сверхчуткому благодетелю полузверя, от руки которого она, несомненно, погибнет (Достоевский) или, если уже современные примеры брать, разбитная девушка из Мухосранска, которую рафинированная питерская интеллигентка в начале фильма приютила, а в конце, не выдержав тяжкого бремени своего гостеприимства, придушила ("Кококо" Авдотьи Смирновой). Вик Муниз и присосавшиеся к нему киношники поматросили своих несчастных и бросили, хорошо нагрев руки на их горьком уделе, - однако те, о святая простота, будут, догнивая по своим нарам и норам, по гроб жизни вспоминать мимолетное порхание совратителей-соврартистов по мусорным горам в поисках самого убойного кадра как дни пришествия Христа. От такой лжи воняет хуже, чем от «Жардин Грамашу», и прискорбно, что у Дениса Рузаева, человека с лексиконом интеллигента, настолько отбит рвотный рефлекс.

•Что Изис согласна работать на Вика даже за $150 в месяц, я узнал из субтитров на английском языке, которые сопровождали версию фильма, которую я смотрел. В русском же дубляже прозвучало – «даже за $150 в год». Видимо, русский переводчик не поверил своим ушам, услышав, что бразильские сортировщики мусора зарабатывают в месяц гораздо больше, чем $150… может быть, даже больше, чем он сам зарабатывает в месяц.

                  Чтобы поставить комментарий (вместо того, чтобы тщетно пытаться

                  это сделать немедленно по прочтении текста: тщетно, потому что,

                  пока вы читаете, проклятый "антироботный" код успевает устареть),

                  надо закрыть страницу с текстом, т.е. выйти на главную страницу, а 

                  затем опять вернуться на страницу с текстом.Тогда комментарий

                  поставится! Надеюсь, что после этого разъяснения у меня, автора, 

                  наконец-то установится с вами, читателями, обратная связь - писать

                  без нее мне тоскливо.     С.Бакис