Режиссер Марина Мигунова. Сценарий Юрия Арабова и Анастасии Саркисян. Россия. 2013

Кажется, о чем писать, зачем писать? Ну что, бегает какая-то сумасшедшая, говорит что-то сумасбродное, делает всякие глупости, например, тащит больного, послеоперационного человека карабкаться по горам, так что он там едва не окочурился. Спартанскими своими, антимещанскими принципами ест поедом бедную дочь: американский социальный работник раз бы увидел, как она с ребенком обращается, вмиг бы ее материнских прав лишили. Трахается с кем захочет, а муж застал, так она чуть опять своего полюбовника не заставила трахаться у того на глазах; слава богу, мужик ну не смог просто больше. (Он потом жалуется мужу: «Она просто ест меня!»)

И это все Марина Цветаева! Было ли так? Не знаю. Во всяком случае, зрелище великого человека без штанов, и тем более зрелище его совокупления - кощунственно.  Есть вообще некая неискоренимая скучная глупость в показе полового акта на экране:  с каким-то детским восторгом первооткрывательства изображается, в сущности, технологический процесс, всегда один и тот же, как сваривание труб или изготовление сосисок; то, что превращает технологию в индивидуальное чувство, визуально неуловимо, ибо спрятано в душах. Ладно еще, если трахаются некие «художественные образы»; но когда режиссер дерзает показать за этим делом  Шекспира, Есенина или Цветаеву… пусть даже их играют артисты, все равно некому, жаль, привлечь авторов к суду за вопиющее  нарушение privacy. Пусть даже вы, господа, откопали где-то докУменты, неопровержимо доказывающие, что, да, ОН  спал с такой-то и такой-то, Она с таким-то, таким-то, таким-то и таким-то… но откуда вам известно, как  это было? Уж наверняка фотки к докУментам не приложены, кто же дал вам право фантазировать со слюнями на губах?  Пушкин  презрительно написал: «Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал и мерзок — не так, как вы — иначе». Киношные койтусы врут вдвойне, потому здесь унижение высокого доводится до физиологического плинтуса; и они  врут уж бог знает в какой степени, когда в качестве любовника выступает некто, наделенный специальным даром любви и разговора о любви: Поэт. 

Впрочем, необходимо уточнение. «Зеркала» – не совсем тот вариант, о котором Пушкин говорит. Это как бы противоположный случай.  Режиссер Марина Мигунова не снижает Цветаеву до толпы, не потирает ручки, вот, мол, великий поэт, а по фактам если, так не лучше меня с тобой. Наоборот, Мигунова желает, чтоб до нас дошло, как мы не доросли до такого образа жизни, как у Цветаевой. В фильме «Мой друг Иван Лапшин» Лапшин строго спрашивает Окошкина: «Вы что себе позволяете в быту?» Марина Цветаева позволяет себе в быту, потому что она не мы, птица другого полета, у нее все это из иных соображений. 

Так спрашивается: что хуже, снижать гения до толпы или тыкать толпу носом, как она, мол, не доросла до нестандартного поведения гения? Я думаю,  то и другое хуже. Цветаева и так является ролевой моделью для неверных жен, которым хочется думать   что у них это самое тоже «из иных соображений», потому что они лихие, отчаянные и безоглядные, "как Марина". Фильм "Зеркала" поможет им укрепиться в этой иллюзии. И я бы не писал о нем, если бы не обнаружил  с удивлением: многим нравится, многие считают большим успехом. Виктория Исакова-Цветаева без трусов, бросающая Эфрону, гордо, дерзко вскинув короткую стрижку: «Раньше я знала один дух, а в Косте я нашла землю, да! да!»  - оказывается, актриса создала правдивый, сильный образ. Фильм, конечно, не показал всех граней Цветаевой –  это и невозможно в рамках одной серии, вот если бы телефильм, другое дело, но и то… гениальная личность так многогранна, 50 серий, наверно, понадобилось бы…  Да, некоторые грани не показаны, но не все сразу. Скоро последуют 2-я, 3-я, 10-я, масса новых попыток. Недолет… перелет…  а там, глядишь, точно в яблочко! Марина Ивановна Цветаева как вылитая!

Но смеяться каждый может. А ты вот поди объясни нестандартности поведения Цветаевой! Хорошо.  Начнем с того, что это не только заблуждение, но и большая пошлость  -  считать, будто великим поэтам все дозволено, потому что они не люди, в сущности. Нет, 10 заповедей для всех писаны; а если поэт преступает, считая, что ему дозволено, так вряд ли это великий поэт. Великий грешит, потому что он больше человек, чем мы, то есть не в смысле, что он больше человек (ба-альшой человек!), а он больше человек, в нем больше человечности, больше души, душе этой тесно, тоскливо в клетке мира, она рвется куда-то прочь… а куда можно вырваться, если не в смерть? Другого-то мира нет, только этот. И рвущаяся душа может ошибочно, греховно принять за другой мир просто то, во что «обыкновенные» люди не хотят или боятся ступать, потому что там, ну, зона по ту сторону добра и зла. А эти, с рвущейся душой, отваживаются туда соваться. Никакого подвига в этом нет. Жуть, трагедия, достоевщина. Жизнь замечательных людей не всегда замечательна. Чур, чур. Мы, обыкновенные люди, имеем право гордиться своей жизнью. А поэты, бог им судья. Не за биографии их надо любить, а за стихи.

Конкретно же о Цветаевой: фильм «Зеркала», как от Марса, далек от того, чтобы дать нам понять, что, по самому последнему счету, Цветаева была не бесообуянным, а крайне строгим, аскетичным человеком. Вот место из книги Соломона Волкова «Диалоги с Иосифом Бродским»:

СВ   Многие ваши замечания о Цветаевой звучат – для моего уха, по крайней мере, - парадоксально. К примеру, когда вы говорите о поэзии Цветаевой, то часто называете ее кальвинистской. Почему?

ИБ Прежде всего имея в виду ее синтаксическую беспрецедентность, позволяющую – скорей, заставляющую – ее в стихе договаривать все до самого конца. Кальвинизм в принципе чрезвычайно простая вещь: это весьма жесткие счеты человека с самим собой, со своей совестью, сознанием. В этом смысле, и Достоевский кальвинист. Кальвинист это, короче говоря, человек, постоянно творящий над собой вариант Страшного суда – как бы в отсутствие (или же не дожидаясь) Всемогущего.  <…> Цветаева действительно самый искренний русский поэт, но искренность эта, прежде всего, есть искренность звука – как когда кричат от боли. Боль биографична, крик – внеличен. <…> Опыт у всех более или менее один и тот же. Можно даже предположить, что были люди с опытом более тяжелым, нежели у Цветаевой. Но не было людей с таким владением, с такой подчиненностью – материалу.  Во всяком случае, параллелей своему жизненному опыту я в стихах Цветаевой не ищу. И не испытываю ничего сверх остолбенения перед ее поэтической силой!

Уважаемые неверные жены, прислушайтесь к Бродскому! Хотите себе гулять налево,  дело ваше. Но ради бога, не ищите параллелей своему жизненному опыту  в стихах Цветаевой, и тем более в фильме «Зеркала» с Викторией Исаковой в роли Цветаевой!               

Марина Мигунова

Смотреть фильм он-лайн:

Автор С. Бакис

Написать письмо автору

 

По вопросам приобретения книги С. Бакиса «Допотопное кино»
можно обратиться по тел.: +38(067) 266 0390

 (Леонид, Киев).
или написать по адресу: bakino.at.ua@gmail.com

 

Уважаемые посетители сайта!

Чтобы оставить комментарий (вместо того, чтобы тщетно пытаться это сделать немедленно по прочтении текста: тщетно, потому что, пока вы читаете, проклятый «антироботный» код успевает устареть), надо закрыть страницу с текстом, т.е. выйти на главную страницу, а затем опять вернуться на страницу с текстом (или нажать F5).

Тогда комментарий поставится! Надеюсь, что после этого разъяснения у меня, автора, наконец-то установится с вами, читателями, обратная связь – писать без нее мне тоскливо. 
С.Бакис