Джордан Белфорт поступает работать на Нью-Йоркскую биржу. Сначала крутится в учениках-подмастерьях, присматривается, прислушивается. Брокер-зубр (Мэтью Макдонахи, исполнитель главной роли в фильме «Далласский клуб покупателей», о котором я недавно писал) втолковывает ему азы ремесла. В какую сторону двинутся акции завтра или даже через час: вниз, вверх, вбок или в трубу, - это даже Господу неизвестно. Но брокер обязан внушить клиентам, что ему-то известно! Для этого нужны драйв, энергия. Не дай бог показать, что ты нервничаешь. Чтобы не нервничать, очень полезно дрочить. «Ты как часто дрочишь?» «Ну, в неделю раза три», - из вежливости врет Джордан, которому дрочить не надо, у него любимая жена Тереза (Кристин Милиоти). «Э, так не пойдет, дрочить надо минимум два раза в день». Кроме того, надо постоянно быть в приподнятом настроении –  уныние заразительно, клиент-пессимист ни на какое твое фуфло не клюнет. Поэтому брокеру лучше постоянно быть под  киром. Но вообще-то, если по-честному, кайф предпочтительнее кира. Зубр рассказывает и показывает: за время дружеского инструктажа он раза три втянул в ноздрю хорошую горку кокаина.  

Уроки зубра не пропали даром, ведь Джордан хочет стать отличным брокером. Киряет, вдыхает, дрочить, кажется, не дрочит, но для сбрасывания пара пользуется услугами проституток. (Это не значит, что по ночам у него не остается любви и нежности на жену Терезу. Здоровье у Джордана какое-то нечеловеческое: кайф, кир и трах, практически круглосуточный,  делают его только бодрее и свежее).  В результате  он довольно быстро получает брокерскую лицензию. Такой парень далеко пошел бы на Уолл-стрите, тем более что у него обнаружился дар почти гипнотического внушения. Но грянуло 19 октября 1987 года - Черный понедельник. Биржа лопнула, Джордан остался без работы. Он уже собрался было устроиться где-нибудь официантом, но верная Тереза сказала: «Ничего, мы как-нибудь протянем на мою зарплату, а ты ищи работу брокера –  нельзя зарывать дар божий в землю!» И Джордан находит место в занюханной брокерской конторе на Лонг-Айленде. Такие заведения называются «boiler rooms», «котельные», в них  толкают акции сомнительной ценности. А данная контора до того занюханная, что толкает penny stocks, «копеечные акции» (с рыночной ценой меньше $1). Это дерьмо, а по сравнению с blue chips, первоклассными акциями, которыми Джордан ворочал на Уолл-стрите, это последнее дерьмо.      

Но вот что: если комиссионные за сделку на Уолл-стрите не превышали пяти процентов, то в «котельной» ты получаешь пятьдесят! Далее: на Уолл-стрите твои клиенты – люди более-менее экономически подкованные, их невозможно надувать с превышением некоего разумного предела. Клиенты «котельной» - почтальоны, таксисты, официантки, домохозяйки: таким можно навесить лапшу на уши длиной до луны.  На десятой минуте своей новой работы Джордан  садится за телефон - и в следующие пять минут ухитряется убедить какого-то дурака купить копеечных акций на 4 K, $ 4000! (Он бы этого беднягу и на десять K уломал, да у того больше четырех ни под матрасом, ни за душой не было). Бурные, долго не смолкающие аплодисменты всех однодолларовых брокеров!  

Таланты Джордана расцветают в «котельной» буйным цветом. Pump and dump! Цена акции вздувается, и затем клиент кидается! Жестоко, конечно, но как бы в рамках закона. Точнее, где-то в серой области закона: «котельные» ютятся на обочине магистральных путей фондового рынка, правила для них четко не прописаны; даже если что-то здесь делается не так, финансовый вред от этого небольшой... пока к бойлеру не подошел истопник-гений, каковым Джордан несомненно является.   

Фильм длинный, всего не расскажешь. Вот этапы большого пути Джордана Белфорта:

Он организует свою собственную брокерскую фирму. Начинают в заброшенном гараже. Штат: парочка бывших толкачей наркоты, бывший продавец поддержанной мебели и бывший продавец поддержанных автомобилей. «Мне плевать, окончил ты Гарвард или не окончил начальную школу, - говорит Джордан. – Главное – ты должен звонить! И ты должен уболтать!» 

Дело разрастается. Миллионный оборот. Многомиллионный оборот. Из гаража – в приличный офис – в шикарный офис – в офис-дворец. От просящихся на службу в «Стрэттон Оукмонт» (так называется фирма Джордана) нет отбоя. Джордан нанимает не по диплому, а по глазам. Глаза должны быть горящие, желательно голодные, желательно наглые, но последнее не обязательно: комиссионные и бонусы, которые этот парень будет получать, сделают его наглым. Джордан не жадный, он горячий, азартный человек, любящий влюблять в себя и поражать собою. Да как в него не влюбиться: делаешь все точно, как он учит, – и в считанные месяцы становишься богачом.

Джордан бросает верную Терезу и женится на Наоми (Марго Робби). Она то, что называется «trophy wife» - роскошная, суперсексуальная фемина, которая может достаться только самцу-победителю, достаться как боевой трофей.

Культура «Стрэттон Оукмонта» такая. По достижении очередного рекорда в торговом обороте (что едва ли не еженедельно) устраивается корпоративная вечеринка, непременно с оркестром девушек-джазисток, голых. Приглашаются также проститутки на любой вкус, от blue chips ($300-500, за счет фирмы, разумеется) до penny stocks ($100). Можно даже воспользоваться услугами dominatrix - проституток, изощренно делающих при сексе больно. Кроме того, секретарши фирмы – фактически те же проститутки. Но вот  тут Джордан дал маху: дело дошло до того, что в уборную уже нельзя зайти, чтобы не услышать за дверями кабинки ритмичной возни и усердного сопенья. Пришлось ввести в фирме железное правило: «No sex from 8 am to 8 pm!» Хочешь трахаться – пожалуйста, но в нерабочее время. А расслабиться в рабочее можно иначе: пожалуйста, вызови по телефону массажистку, ты трудишься – она тебе растирает плечи, etc. Релаксация –  очень полезно, поощряется в любых формах как стимулятор вербальной цветистости, ментальной подвижности и моральной отвязности. И всегда, в любое время - поощряются виски, марихуана, кокаин! Джордан давно и прочно подсел на Quaaludes, кваалуд, метаквалон. Однажды, почти в конце фильма, он и его друг-соратник Данни (Джона Хилл) страшно передозировали этот роскошный галлюциноген и афродизиак: ошибка, дающая повод развернуть самый, пожалуй, фантасмагорический эпизод этого фантасмагорического фильма.

Зачем Джордану нужно, чтобы брокеры пили, вдыхали наркоту, пускали деньги в трубу? Во-первых, это необходимо для изменения сознания: парни должны постоянно обретаться в пространстве, где возможно все, где можно вздуть цену акции до облаков, наврать нечто невообразимое, не бояться SEC и FBI, просто забыть о ниx, думать, что мир работает по законам «Стрэттон Оукмонта». Так живет он сам, и так должны жить они. Так победим! Во-вторых, ребята должны жить безумно, потому что безумная жизнь – это безумные расходы; у них не должно оседать слишком много денег на счетах, иначе  разжиреют и потеряют мотивацию и огонек.   

Дальше, как всегда в таких сюжетах, раздается первый звоночек - приходит начало конца - закат - крах - finita la comedia. Все-таки надо было поскромней, ребята.  ФБР обратило внимание. Начинают, гады, рыть. Джордан отчаянно пытается распространить кривые законы физики «Стрэттона» на law enforcement agencies (правоохранительные органы): подкупить, соблазнить… но не выходит. Скорсезе и следователей с прокурорами отнюдь не показывает белыми и пушистыми, но все-таки у них есть предел.  Предел ФБР накладывается на беспредел «Стрэттон Оукмонта», как крышка - крышка Джордану Белфорту, он погорел. Но не беспокойтесь, он легко отделался, получил всего 22 месяца тюрьмы, потому что согласился «сотрудничать со следствием» - носить на груди wire-"проволоку", гаджет, транслирующий куда надо все его разговоры с сотрудниками, чтобы можно было и их прижучить и принудить возместить ущерб, нанесенный государству и всяким добрым глупым людям.  

Друзья Джордана, в свою очередь, кидают его: он носит wire у себя за пазухой,  они у себя. Сплошная трансляция-перетрансляция, комедия просто. Но ФБР нужна информация из разных углов, шутки в сторону. Трофейная жена Джордана тоже кидает-покидает его. (Товарный вид Наоми, несомненно, позволит ей стать трофеем какого-нибудь другого достойного мачо). 

Кроме того, Скорсезе просто не мог бы дать другой финал: фильм «Волк с Уолл-стрит» основан на воспоминаниях с тем же названием, написанных в тюрьме реальным лицом, тем самым Джорданом Белфортом. Эту книгу читало пол-Америки, менять концовку нельзя было, это могло бы разочаровать зрителей. (Для интересующихся – вот ссылка на эту книгу:   

Фильм проходит по категории «черная сатирическая комедия». Пришлось назвать картину сатирической, ибо как иначе ее назвать и как иначе к ней отнестись? Скорсезе ведь хоть и итальянец, но он же не мафиози, не бандит какой-то, чтобы апологизировать блядство, матерщину, аморалку, криминалку и морально-бытовую разложенку, бьющие из этой почти трехчасовой картины бодрым ключом (не хватает только расчлененки, но чего нет, того нет). Значит, сатира, что же еще. На самом деле, сатиры никакой нет. Джордан хорошо оттянулся «по жизни», в конце покаялся. Скорсезе хорошо оттянулся «по кино»: дал волю своей режиссерской лихости, мастеровитости и размаху, развернул могучие массовые сцены, поэкспериментировал с формами нарратива, дал актерам хорошо поиграть и т.д.  - а в конце покаялся, присобачив какую-то мораль, да и то невнятную. Реальный Джордан после тюряги стал так называемым «motivational preacher» - сегодня, разъезжая по американским городам и весям, он учит народ примерно тому же, чему учил своих брокеров: как не робеть, как богатеть, как хватать биржевого быка за рога (ну разве что про главные know how своего успеха, кир и кайф, он умалчивает. Нельзя, нельзя теперь, ФБР не дремлет).  Денег от этого дела, конечно, меньше, чем от «Стрэттона», но на жизнь хватает. И зачем ему много денег, если федералы все равно будут весь излишек срезать в счет $200 000 000, которые он должен по суду выплатить жертвам обмана? Скорсезе о Джордане-проповеднике  умолчать не мог, и от этого моральный урок фильма получился вообще какой-то скукоженный. Мошенник-проповедник, ха. Наказанный порок и вознагражденная добродетель, где они? 

Что «Волк с Уолл-стрит» -  черная комедия, это тоже неточно. Таковая предполагает некую иронию, и  в этой иронии-то проявляется ее моральность. Ледяная невозмутимость одесских бандюганов Бабеля или американских Тарантино внушает пусть  веселый, но ужас.  Абсолютное отсутствие у Бени Крика или Винсента Веги (персонажа, сыгранного Траволтой) моральных заморочек заставляет нас невольно поежиться. Скорсезе показывает то, что могло бы быть ужасным, отвратительным и аморальным, не так с иронией, как с плохо скрытым восхищением. В первую очередь это восхищение качеством эрекции Джордана, которое не понижается ни от каких предыдущих энергетических затрат. Такой эрекции не бывает, как и такой стойкости к наркоте. Корпоративных вечеринок подобного размаха и разврата, я думаю, тоже не бывает. Да и доходы "Стрэттон Оукмонт" вряд ли были столь баснословными. Реальный Джордан Белфорт все насочинял, преувеличил, а Скорсезе поверил Белфорту, потому что эти небылицы позволяли ему развернуться (так другой стареющий и крайне мастеровитый  режиссер, Никита Михалков, развернулся на материале небылиц про войну). Кроме того, он, может быть, поверил Белфорту из старческой зависти:  старперы часто начинают видеть в  собственной молодости и вообще молодости легендарную пору исполинской половой мощи  и безудержной антиобщественной вольницы. Де Каприо, играющий Джордана, старается как может, орет во все горло, виртуозно корчит гримасы и уморительно вихляет телом, но его герой не вызывает симпатии, он, в сущности, скучен, потому что отморожен и пуст. Как и весь фильм.  И это никакая не черная сатирическая комедия, а чистый, т.е. грязный, бурлеск. 

Картина настолько беспрецедентно аморальна, что американским кинокритикам, из опасения показаться чистоплюями, не осталось ничего другого, как восхищаться улетной, освежающей пресную голливудскую политкорректность свободой Скорсезе. Я тоже не считаю себя чистюлей и могу принять очень далеко зашедшее неприличие, если оно талантливо. Впрочем, талантливое неприличие, может быть, никогда не заходит слишком далеко, именно в силу талантливости: чит. Бабеля, см. Тарантино. Однако я не нахожу этот фильм талантливым.  

Фильм номинирован на шесть Оскаров, между тем.