Кинокомедия в Советском Союзе был обречена, особенно при зрелом социализме. При незрелом, хотя ехидный Ю.Благов и написал: "Нам нужны подобрее Щедрины и такие Гоголи, чтобы нас не трогали", все же еще можно было снять сатирическую комедию "про бюрократа". Довольно еще молодой и мобильный Сталин натравливал киношников на всяких прозаседавшихся маразматиков, как Мао - хунвейбинов на профессоров. Недаром "Волга-Волга" Г.Александрова (1938 г.), высмеивавшая глупого чинушу Бывалова (Игорь Ильинский), была любимым фильмом Иосифа Виссарионовича, который он пересматривал бессчетное число раз. Почти через двадцать лет социализм все еще был не вполне зрел, поэтому Эльдару Рязанову разрешили в "Карнавальной ночи" посмеяться над не менее глупым, но осовремененным бюрократом Серафим Иванычем Огурцовым (сыгранным, впрочем, тем же Ильинским). Но когда социализм наконец дозрел и перезрел, издевательству над бюрократом был положен конец. На головах геронтов из Политбюро шапки горели: любая насмешка над стареющим и тупеющим начальством могла бы теперь читаться как камешек в кремлевский огород.
Ну так над чем оставалось смеяться? Смеяться осталось не над чем, поскольку все стало и без того до абсурда смешно, и любой смех в советском искусстве мог быть понят как антисоветская фига в кармане, по-ученому "аллюзия". В это время цензурой был введен термин "неконтролируемый подтекст": про что бы ни писал писатель, ни рисовал художник, ни снимал режиссер: 15-й век до н.э., Марс, джунгли, детский сад, - отовсюду, как опара из квашни, лез этот проклятый подтекст, хоть вообще все пекарни социалистического реализма закрывай!
Комедия осталась двух видов: лирическая и идиотская. Лирическая - типа "Девчат" Чулюкина: про любовь, конечно, притом лучше вдали от зон особо неконтролируемого подтекста. В тайге там, в степи, в глуши какой-нибудь. Девушка долго держит парня на голодном пайке и сама держится, при этом поются задумчивые песни, при этом парень изредка падает в колодец или на голову ему высыпается ведро макарон или сваливается небольшой кедр: комедия все-таки. Ну очень скучно.
Идиотская комедия была куда смешней. Такую не снимали никогда на "Мосфильме", изредка на "Ленфильме", а в основном на киностудии Довженко, как вот эту нашу "Королеву бензоколонки" (выпуск 1963 г.), которая вообще может служить моделью данного типа кинопродукции.
Симпатичная коротышка Людмила Добрыйвечер (Надежда Румянцева) мечтала стать стюардессой, потом дикторшей, наконец твердо выбрала искусство балета на льду. Но ее не приняли туда, где этому учат. Сказали: "Тренируйтесь еще". "А как?" - со слезами спросила Людмила. "На роликах". "А где?" "На асфальте". И в следующем кадре мы уже видим, как Людмила на роликовых коньках плавно скользит по середине оживленной автострады. "Почему едете по осевой?"- спрашивает, высунувшись из окна автобуса "Київ - Ялта", веселый водитель (Юрий Белов). "А может быть, я как раз и ищу эту осевую линию... своей жизни!" - многозначительно отвечает Людмила. Через несколько минут всё поворачивается так, что она вынуждена сбавить тон и сесть в этот автобус. "И не надоедает вам все время ездить?" "Надоедает? - изумляется шофер. - Трасса - вот где красота! Ялта, Карпаты, сады Винницы, золотые хлеба Полтавщины, песня колес..." Слава Кошевой – так звать шофера - одобрительно кивает, услышав, что отец Людмилы монтажник, работает на стройке в Индии. Однако узнав о балетных амбициях дочери монтажника, он назидательно произносит: "Не место красит человека, а человек место".
Пропустив некоторые подробности, сообщим, что Людмила решила до следующего лета потрудиться заправщицей на бензоколонке. Вняла мудрости Славы? Ничего подобного, там дури еще хоть отбавляй. Просто бензоколонка где? У дороги. А дорога какая? Асфальтированная. Дошло?
Но боевой характер и беспокойное сердце коротышки не позволяют ей просто так перекантоваться, точнее, переконьковаться месяцев десять в теплом, хотя и взрывоопасном месте. Осмотревшись вокруг зорким глазом, она подмечает на бензоколонке уйму недостатков, в основном в плане культурно-бытового обслуживания: воняет бензином, негде присесть, ассортимент блюд в придорожной едальне беден, ни огурца, ни помидорчика, цветы на столах искусственные, пухлая буфетчица Рогнеда Карповна (Нонна Копержинская) зажимает салфетки, и едокам приходится утираться пробензиненными рукавами. Постепенно довольно наглая, в сущности, Людмила начинает качать свои комсомольские права: выпускает сатирическую стенгазету, заставляет ленивого, но в общем невредного начальника бензоколонки Панаса Петровича (Андрей Сова) расколоться на клумбу, на почтовый ящик (пока Людмила поит железного коня горючим, шофер, чтобы не пришлось любимой плакать, может черкнуть той пару строк), на какую-то качалку для детей. Последняя не совсем понятно для чего - никаких детей на бензоколонке, по-моему, ни разу не возникает, - но если комсомолка Добрыйвечер что-то взяла в голову, лучше этому маленькому танку на роликах дорогу не переступать. В один прекрасный день она отказывается отпускать бензин замурзанному водителю кинопередвижки (Алексей Кожевников): а вот приведи себя в порядок, тогда дам! Между прочим, в этом фильме воспроизведена тройка из популярной комедии Юрия Чулюкина "Неподдающиеся": Румянцева - Белов - Кожевников. Режиссеру "Мосфильма" или "Ленфильма" было бы западло так беззастенчиво использовать результаты чужого удачного кастинга, но довженковцы - народ не гордый: раз эта тройка опробована, так чого ж?
Однако мы отвлеклись от сюжета. После полученного от Людмилы втыка кинопередвижник всегда приезжает на бензоколонку стерильный как с больничной иголочки. Вообще наводит она на этой бензоколонке шороху: все шоферюги, даже самые лохматые архаровцы, начинают ходить у нее по струнке. Апофеозом картины является следующий масштабный эпизод. Бензин на колонке кончился, потому что бензовоз застрял по ту сторону сломавшегося моста. Людмиле приходит в голову блестящая идея: недалеко от моста - открытый склад песка и щебня. Если использовать их, можно починить этот несчастный мост в два счета! Правда, вышеуказанные стройматериалы - кому-то принадлежащие материальные ценности. Но Людмиле на это плевать: накладные-шмакладные, долой бухгалтерскую трахомудию, при социализме всё общее! Она поднимает шоферюг на аврал: мчатся с песнею ребята, крадут песок и щебень, бухают все это в реку, ходка за ходкой, ходка за ходкой, Людмила командует, и все это монтажно, монтажно, как в "Броненосце "Потемкин"! Порядок. Побольше бы таких неуемных малахольных Людмил - всюду был бы порядочек!
В конце концов до нее доходит: прав был Славка, не место красит человека, а наоборот. И она принимает зрелое решение поступать в автодорожный институт, на бензозаправочный факультет. Что, нет такого? Будет. Всё будет! Еще не вечер, Людмила Добрыйвечер только начала разворачиваться! В последних кадрах она куда-то уезжает вдаль (не на роликах, ну их к чертям, а на огромном грузовике), а влюбленные Белов и Кожевников грустно глядят ей вслед. Хорошие парубки, но Людмила никого из них не предпочла, потому что впереди у нее - большое будущее, в том числе и на любовном фронте. Она еще за начальника гаража, может, выйдет, на что ей эти лохи?
По моему затянувшемуся синопсису можно представить, что фильм, во-первых, для ребят-октябрят, во-вторых, чрезвычайно зануден. Первое - что ж, правильно: идиотская комедия на то и идиотская, чтобы метить в телесный низ и мозговую подкорку, одинаково радуя и малыша, и мужика. Второе, ей-богу, не так: "Королева бензоколонки" туда, куда она метит, попадает и по-своему, по-идиотски весьма смешна и мила, причем сегодня милее, чем в 1963-м году, потому что в 2011-м примешивается проклятое чувство ностальгии, если зритель старпер, как я. (А если он к тому же старпер-черновчанин, как я, то, когда усилиями тов. Добрыйвечер бензоколонку наконец радиофицируют, и из динамика полилась "Маричка" композитора Степана Сабадаша... о, такой старпер и вовсе выпадает в осадок!). Осевая линия жизни, золотые хлеба Полтавщины, отец-монтажник, рассуждения насчет кого что красит, повышение уровня бытобслуживания тружеников баранки, беспокойное комсомольское сердце Людмилы и бензозаправочный факультет - это все для отмазки, для отвода глаз, чтоб никакая собака не прицепилась. Вы хочете идейности? ее есть у меня! А промежутки между идейностью, из которых и состоит собственно тело фильма, заполнены полноценным, здоровым, ритмичным и динамичным идиотизмом. Я рассказывал одно, но пропускал другое. Я пропустил, как Людмилу смешно искусали пчелы. Как она ловко орудует бензошлангом, вертясь на роликах. Как милиционер, сделав шоферу дырку в талоне, говорит: "Ничего, и кандидатам наук пробиваем - умнеют!" Как вышедший из автобуса выпить пивка батюшка (Александр Хвыля), чересчур увлекшись сим напитком, опаздывает на свою пересадку и говорит Людмиле: "Неудобство, дочь моя! Отчего радио не глаголет?" Как Панас Петрович учиняет Рогнеде Карповне переучет, при чем идет следующий диалог: "Недостача. Где конфеты "Кыс-кыс"?" "М-м-м... имейте снисхождение к женской слабости". "А пыво? Тоже женская слабость? А печенка? Где печенка?" "Короткая у вас память, Панас Петрович, насчет печенки". "А-а, правильно, - как кот, облизывается ревизор, - печенку я ел". Как та же самая Рогнеда Карповна, отчаявшись возбудить Панаса Петровича, сбивает с бочки ржавый обруч и начинает крутить его на пузатой талии как заграничный хула-хуп. Как два бюрократа, на манер Ильинского в "Волге-Волге", сваливаются в реку, да только щи пожиже и мост пониже.

И еще в фильме полно всяких уморительнейших трюков, которые не стану уж перечислять. К тому же артисты все козырные: носатые бородавчатые украинские комики Сова и Яковченко, авантажный Хвыля, матерый Белокуров, сексапильная пампушка Нонна Копержинская (и чего ее Панас Петрович разлюбил?) А упомянутый аврал у сломанного моста - оно вроде по Эйзенштейну, но, с другой стороны, эти с песней ворующие щебенку под водительством Румянцевой водилы - тут уж сплошной бред сивой кобылы. И я даже так скажу: общая советская сюжетика фильма не то что не ослабляет, а обостряет наслаждение идиотизмом. Дети любят слушать знакомые сказки, потому что, когда содержание известно, можно сосредоточить все внимание на деталях. Точно так же и зрители "Королевы бензоколонки", зная наперед все эти ороговевшие советские мансы, могут, как мясо из рака, без помех извлекать из картины ее идиотскую суть: взбрыки Панаса Петровича, дурости Людмилы, приколы шоферни, соперничество двух припыленных влюбленных и т.д.
Фильм поставили Николай Литус и Алексей Мишурин. Главный в этой паре, несомненно, Мишурин. В 59-м году он поставил свою первую знаменитую кинокомедию, "Годы молодые" со Светланой Живанковой и "Пiсней про рушник" Платона Майбороды. Журнал "Советский экран" объявил, что по результатам опроса зрителей "Годы молодые" оказались одним из худших фильмов года 59-го. А в 63-м "Королева бензоколонки" была якобы названа читателями того же журнала самой плохой картиной. В юности я работал киномехаником и мог читать закрытые справочники для работников кинопроката. "Годы молодые" стояли, если не ошибаюсь, на втором месте по кассовым сборам в своем году, "Королева бензоколонки" - на третьем. Это значит, что их посмотрели десятки миллионов зрителей. Какие же другие миллионы проголосовали за то, что это - самые плохие, ужасные фильмы? Да никакие. Но не мог же "Советский экран" раскрыть грязную тайну, что "Королева бензоколонки" обошла очередной шедевр Герасимова или Бондарчука. Кроме того, сразу же после выхода таких фильмов, как "Годы молодые", "Королева бензоколонки" или какая-нибудь другая идиотская кинокомедия, критики дружно облаивали их за пошлость, безвкусицу и оглупление советского человека. Главный аргумент: эстетический уровень советского зрителя настолько уже возрос, что делать подобные комедии - значит не уважать не только нашу интеллигенцию, но и наших рабочих и крестьян. Как же можно потом сообщить, что рабочие и крестьяне, наоборот, в восторге от этой бяки?
Задуматься: чего вообще хотели эти кровопийцы-критики? По-настоящему проблемный фильм - нельзя, правдивый фильм о войне - непременно взгляд с обывательской "кочки зрения", сатирическая комедия - ни-ни, идиотская комедия - фу. Ну ладно еще картины про современную жизнь или про войну. Это сферы тонкие, политические, тут много может наделать ошибок беспечный, безыдейный творец. Но на всяких безобидных "Королев бензоколонки" чего уж так взъедаться? А тут причина вот какая. В чем была главная слабинка кино нашего советского? В том, что никак киношникам не удавалось воссоздать образ нашего замечательного современника. Казалось бы: он же не прячется в пещерах или под землей. Ну, шахтеры, положим, прячутся, но и они периодически вылазют. А другие современники и вовсе целый день на поверхности, вот они гордо шагают по улицам, прекрасные человечища, - следи, лови, греби их лопатой на экран! Ан нет, не даются, словно Иванушка-дурачок, когда Бабка-Ежка его норовила в печь. То есть, тьфу, неправильное сравнение. Не дурачок он, наш советский человек, - он, наоборот, глубок, загадочен, таинствен, духовно сложен офигенно, никаким его художественным рентгеном до донышка не просветишь. Глыбища! Но все-таки многие передовые деятели кино, они предпринимали кое-какие шаги, двигались к заветной цели. А эти, которые комедии лудили, - они даже не пытались, они вместо образа современника воссоздавали образы каких-то странных чмуров из края непуганых идиотов. Безыдейщина, понимаешь, полнейшая.
И тут вот еще какое дело, более общего порядка. Тут нам придется немножко вдаться в философию. Задумаемся: какие предметы скорее всего устаревают? Колесо не устарело, стол не устарел, трусы не устарели, забор не устарел. Фонарики, телефоны, радиоприемники, часы, компьютеры постоянно устаревают. Предмет устаревает тем быстрее, чем больше в нем техники. Теперь перейдем к жанрам. Что техничнее, трагедия или комедия? Конечно, комедия. Трагедии особая техника не нужна, как извлечь слезы, довольно понятно: смерть должна быть, беда, война. Как там в интернете пишут: "Страшная трагедия в семье Софии Ротару!" (кликнешь - тьфу, у нее прабабушка умерла. И понимаешь, что одурачили тебя, и претензий предъявить не можешь: смерть - трагедия, факт). А как извлечь смех, черт его знает. Что вообще смешно? Глупость человеческая? Но это слишком общо. Человек упал в лужу? Но это слишком конкретно. Для смехоизвлечения нужна особая тонкая драматургическая техника. Но техника, как мы отметили, устаревает. После революции все ожидали, что теперь весь мiръ абсолютно перевернется: и люди станут жить вечно, и делать их начнут совсем иначе, пальцем или еще как, и даже денег не будет: да-да, уж на что был Ленин реальный мужичок, но вот продержал целый год страну на безденежье. Такой конфуз получился, В.И. от огорчения первый инсульт хватил. Ну вот, теперь опять возвращаемся к нашим баранам, точнее, козлам (комедия - "козлиная песнь" по-гречески). Большевики драму и трагедию не очень трогали: ну нетехнические жанры, что с них возьмешь? А вот комедия! Надо ее как-то освежить, революционизировать. Ну что, понимаешь, уже и лампочки повсюду Ильича, и патефоны больше вручную не крутят, и хлорка гигиеническая в передовых сортирах, а комедия всё пользуется покрытыми пылью веков механизмами смехоизвлечения  от Аристофана, Гольдони и Мольера. Обновить все это к чертовой бабушке! И вдруг оказалась: ан нет, не получается ничего. Как детей по-новому сделать не получается, так же не выходит изобрести какие-нибудь другие приемы выжимания смеха, кроме нелепого недоразумения (qui pro quo, по ученому), ложного узнавания, обманутого ожидания и еще полдесятка древних штучек-дрючек. Нет, говорите, новых смехоизвлекательных штучек-дрючек в природе? Как так нет, мы и кулака задавили, и через полюс перемахнули, и преступников в передовиков производства перевоспитываем (вот-вот научимся полынь в пшеницу перевоспитывать) - и чтоб в области какого-то там кино, понимаешь...?! И стали сталины от искусства лютовать: подать сюда немедленно новую, передовую кинокомедию! И что вы думаете, нашлись тут же лысенки и стахановы, которые мобильно ответили на запрос партии изобретением новых механизмов дОбычи смешного: например, конфликт хорошего с лучшим. Передовой предколхоха Иван Иванович, передовей, кажется, некуда, а вот Иван Степанович, представьте, еще более передовой!  Смешно? Еще как. Новаторам-драматургам давали Сталинские премии 1-й и 2-й степеней, но политически несознательный народ, не обращая на это ни малейшего внимания, продолжал радоваться изъеденному молью qui pro quo или как на мужика упала сосулька. Вот недоумки! Но называть рабочих и крестьян недоумками можно было только про себя, причем в закрытой комнате под одеялом. А называть вслух недоумками, а также драмоделами, халтурщиками, пошляками авторов реально смешных комедий можно было. Вот потому-то партия и правительство лично, а также через своих сатрапов-искусствоведов на протяжении всей советской власти неусыпно гнобила мастеров и подмастерий козлиного цеха хуже сидоровых коз.          

И особую стружку снимали взыскательные критики с идиотской комедии. Никак они, со смертельной серьезностью своей, не могли согласиться, принять, что это, ну, жанр такой: идиотская комедия. Да и как им было с этим согласиться, если не существовало в советской классификации киножанров такой строки. На Западе существовала, а у нас нет. Причем, заметьте, что это не excentric, эксцентрическая комедия: в той все полностью подчиняется как бы иным законам гравитации, вроде не на Земле, а на Марсе. В идиотской же все происходит на Земле, но... по-идиотски. В английском языке для таких комедий имеется два названия, не идентичных по содержанию, однако, поскольку советская идиотская комедия, как и всё жанровое советское кино, была дифференцирована слабо, то подойдет и то и другое: screwball comedy и madcap comedy. Подобного рода картины снимали такие крутые режиссеры, как Говард Хокс, Альфред Хичкок, Фрэнк Капра, Джордж Кьюкор, Престон Стэрджес, Билли Уайльдер, Роберт Мамулян, Джордж Стивенс. Критики не только не укоряли их за это, но, в случаях удач, причисляли работы в этом жанре к самым высоким достижениям перечисленных режиссеров. Потому что сделать хорошую screwball comedy очень трудно, тут постоянно балансируешь на канате между вульгарной и артистичной глупостью. Продюсеры умоляли Уайльдера после бешеного успеха Some Like It Hot ("В джазе только девушки") продолжить в том же духе, но он не захотел и в дальнейшем угомонился на драме, детективе, бытовой комедии - жанрах куда менее рискованных.
А поливаемый грязью Мишурин, которого один критик обозвал в рецензии на "Королеву бензоколонки" мишурным Мишуриным, отряхивался и пер своей неправильной, глубоко порочной дорогой. Не очень-то он переживал. Конечно, в ежегодном отчете на пленуме украинских кинематографистов директор студии Довженко повинно клонил голову за выпуск к допуску, то есть, извините, за допуск к выпуску очередной мишуринской пошлятины. Но я такую картину себе воображаю, и думаю, воображение меня не подводит: после каждого такого отчета директор шел с Мишуриным в кабак. Они усаживались, и директор говорил: "Прости, Леша". А Мишурин снисходительно отвечал: "Да ладно, я ж понимаю, политика". И директор говорил: "Одно обещаю: премиальные тебе будут хорошие". И они, не чокаясь, горько выпивали горилки.
На большие деньги, заработанные для студии Мишуриным и еще парочкой таких же пошляков, народный артист СССР Тимофей Левчук мог широко развернуться в очередной нудной эпохалке про революцию, рабочих, крестьян или партизан. Где теперь его "Киевлянка", "Наследники", "Дума о Ковпаке"? А "Королева бензоколонки" - недавно по ней сделали модернизированный римейк, "Королеву бензоколонки-2". Но особого успеха фильм не имел, телезрители упорно продолжают смотреть старенькую  "Королеву бензоколонки", без номера один.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Автор  С. Бакис