А теперь - о фильме Питера Хайямса. Я выбрал его не потому, что он очень хорош, а потому, что показателен. Удачных фильмов по Бредбери, кажется, нет, а картина Хайямса нагляднее, чем другие экранизации Бредбери, демонстрирует, отчего их нет. Киношники делали именно то, чего избегал сам писатель: они постоянно раздували его прекрасные шарики настолько, что те лопались. Рассказа «И грянул гром» на длинный фильм не хватало – сценаристы Доннелли, Оппенхаймер и Пуарье понаворочали всякого своего. Но, во-первых, они не могли тягаться с Бредбери по части фантазии – воплощенный на экране результат оказался набитым туфтой.  Во-вторых, сочиняя рассказ «И грянул гром»,   Бердбери имел даже больше причин, чем в других случаях, не превышать объема в несколько страничек. Дело в том, что рассказ использует известную идею великого французского математика, физика и астронома Пьера-Симона Лапласа. «Лаплас был приверженцем абсолютного детерминизма. Он постулировал, что если бы какое-нибудь разумное существо смогло узнать положения и скорости всех частиц в мире в некий момент, оно могло бы совершенно точно предсказать все мировые события. Такое гипотетическое существо впоследствии было названо "демоном Лапласа". (ВИКИПЕДИЯ).
Если мыслить по Лапласу, то можно допустить: отними у дождя одну дождинку – в том месте, где она могла бы упасть, да не упала, в конце концов может образоваться Сахара. Но это не так - дождь не оставляет сухих мест: не эта дождинка, так другая, десятая, сотая. Чему, как говорится, быть, тому не миновать. Если сравнить мир, который мы сегодня имеем перед глазами, с оркестром, - концерт состоялся бы независимо от состояния здоровья музыкантов, потому что у каждого бесчисленное количество дублеров. Кто-то возразит: ладно, положим, тот факт, что Экельс раздавил бабочку, столь масштабных исторических последствий, как в рассказе Бредбери, не возымел бы, – но нельзя ли допустить, что без раздавленной бабочки ветка того дерева, за которым маленький негритенок спрятался от турок, выросла бы под чуть другим углом – турки не заметили бы мальчика – граф Рагузинский купил бы в Турции и подарил Петру другого арапчонка – Пушкин не родился бы. А Пушкин, это, знаете ли! Что можно на это ответить? Ну да, симфония прозвучала бы – особенно в том месте, где идет соло скрипки, -  в несколько иной интерпретации, – но, с А.С. или без А.С., она все равно прозвучала бы от начала до конца! Ибо взаимодействие частиц во вселенной происходит не по Лапласу, а по Бору. «Квантовая механика, вообще говоря, не предсказывает, что наблюдение должно иметь какой-то единственный определенный результат. Наоборот, она предсказывает некий ряд разных результатов и дает вероятность каждого из них. Это значит, что, выполнив одно и то же измерение для многих одинаковых систем, начальные состояния которых совпадают, мы бы обнаружили, что в одном числе случаев результат измерения равен А, в другом – Б и т. д. Мы можем предсказать, в скольких примерно случаях результат будет равняться А и Б, но определить результат каждого конкретного измерения невозможно. Таким образом, квантовая механика вносит в науку неизбежный элемент непредсказуемости или случайности». Стивен Хокинг. «Краткая история времени». На это мой осведомленный читатель, несомненно, возразит, что Эйнштейн, отчасти склоняясь к Лапласу, но не доходя до его крайностей, с идеями  Бора et al. категорически не соглашался и упрямо повторял, что Бог в кости не играет.  О споре Эйнштейна с Бором можно долго рассуждать, но я, собственно, о  другом. Так или иначе, Бредбери не добавил к идее Лапласа абсолютно ничего своего, – он всего лишь проиллюстрировал, претворил ее in a fictionalized form, в виде художественного произведения. Вовсе не желая принизить рассказ "И грянул гром", я лишь хочу сказать, что такая переработка научной идеи "в лоб" тянула ровно на маленький рассказ – Бредбери это понимал и написал маленький рассказ. Раздув четырехстраничный «A Sound of Thunder» в полнометражный фильм, Питер Хайямс совершил еще один просчет: он не учел, что со времени, когда рассказ Бредбери появился, прошло полвека: любители научной фантастики стали гораздо продвинутее по части  заманчиво-эффектных научных идей, и поразить их «фикционализированной» иллюстрацией идеи Лапласа в 2005-м году оказалось куда трудней, чем в 1952-м, когда рассказ Бредбери потряс читающий мир.
Вначале я сказал, что экранизации рассказов Бредбери никогда не удавались. Теперь, когда читатель понял, отчего это происходило, я добавлю, что был не совсем точен. Они удавались в тех случаях, когда формат экранизации соответствовал формату оригинала. Надеюсь, что мультфильмы  «Будет ласковый дождь» Назима Туляходжаева и «Здесь могут водиться тигры» Владимира Самсонова, прилагаемые в качестве аперитивов к «основному блюду», а попросту, киножурнала, убедят посетителей сайта в том, что экранизировать научную фантастику Рея Бредбери – дело не совсем безнадежное.