Телевизионный документальный сериал. 8 серий. Ведущие Владимир Познер и Иван Ургант. Вдохновитель и организатор проекта – Владимир Познер. 2015

Презентация "Еврейского счастья"

Нанайская борьба

Если честно, я посмотрел только три серии. На этом надоело. Может быть, я напрасно бросил, может быть. Возможно, дальше что-то изменилось и стало интереснее. Но мне как-то не верится. Я знаю, многие евреи возмущаются этим фильмом: "Почему Познер не показал замечательных достижений Израиля, что он все ищет чего-то сомнительного или плохого? Он не любит, не любит Эрец!" Ну конечно, не любит, он сам об этом весь фильм твердит.
Любит, не любит, не в этом дело. Если бы он не любил, но интересно, внятно сказал и показал, за что и почему не любит. Но Познер перестраховывается. Он говорит, что не любит, но все время прибавляет: "Может, я чего-то не понимаю, может, не прав?" Он говорит так не потому, что действительно сомневается: никаких сомнений у него нет, Израиль ему не люб, не мил, неприятен, - а чтобы не рассердить уж слишком евреев. Осторожный такой дядя.
Хорошо, но ведь его фокусы шиты белыми нитками. Неужели старый жук не понимал, что такой фильм никому не понравится? Семитам не понравится, потому что от фильма несет нелюбовью к Израилю, антисемитам   не понравится, потому что недостаточно остро несет.
Я сказал, что фильм неинтересный. Но вот в этом моменте: зачем Познер его вообще снимал, - он все-таки немного интересен. В психологическом плане то есть. Сейчас попробую объяснить, хотя это хитрая, крученая штука.
Итак, Познер не любит Израиль. Может быть, он и евреев вообще, и еврея в себе не любит. То есть он, в некотором роде, тайный юдофоб (я не говорю "антисемит", т.к. считаю, что юдофобство - это нечто еще чисто психофизиологическое, в то время как антисемитизм уже предполагает активные действия. Знаю, некоторые со мной не согласятся, но давайте не спорить сейчас о терминах). Итак, Познер, похоже, в глубине души юдофоб. Но ведь это некрасиво? Приличный человек юдофобом не будет. А Познер, по всему видать, очень себя любит, уважает и считает вполне приличным. И его как-то грызет, что он юдофоб, потому что в таком случае он ведь неприличный, или как? Все-таки отец его был евреем и т.д. И вот начинаются игры с самим собой, борьба нанайских мальчиков такая: 
                                           

▶ 3:38

Познер говорит самому себе: "Нет, я не юдофоб! У меня просто неоднозначное отношение, скажем, к Израилю. Нет, ну давайте так честно: арабы ведь тоже по-своему правы, у них тоже есть права на эту землю. И Израиль, ну давайте так откровенно, без этих самых, он жестоко, порой беспощадно ведет себя по отношению к палестинцам".
Дальше ход мысли Познера такой. "Да, я так считаю. Но разве так считать - значит быть юдофобом? Нет, не значит. А может, все же значит...? Нет, не значит! В моем случае - не значит. У меня отец еврей. Но я могу это даже иначе доказать, без привлечения отца. Если бы я считал подобные свои мысли юдофобскими или тем более антисемитскими, я бы держал их в тайне, мне было бы стыдно выражать их вслух. А мне не стыдно, потому что я не вижу в них ничего юдофобского. И я это докажу, да, докажу. Я вот что сделаю: я сделаю целый длиннющий фильм, в котором все время буду повторять все свои сомнения вслух!"
И он сделал. Ну и что?  Какой результат?
Результат нулевой. На хитрого жука находятся не менее хитрые жуки. Например вот, я. Но я, на самом деле, не один. Другие люди, я имею в виду, евреи, да не только они, а любые приличные люди, чувствуют, думаю, то же самое: как бы Познер ни крутил, как бы ни старался своей смелой, откровенной критикой евреев и симпатией к арабам доказать, что он не юдофоб, все равно выходит, что юдофоб. В романе Достоевского "Преступление и наказание" Раскольников, убивший двух людей, ведет сложную игру со следователем. Он откровенно высказывает ему свою философию сверхчеловека, которому на людскую жизнь наплевать. Таким парадоксальным образом он хочет добиться, чтобы следователь подумал: "Если бы он действительно замочил этих двух, он бы мне такого не выкладывал". Но Раскольников просчитался: следователь оказался не настолько хитрым, или оказался даже более хитрым, чем хитрец-убивец ожидал, и он просто подумал: да, человек с такой философией может убить, точка. И он оказался прав.

Раскольников и следователь Порфирий Петрович                  

Познер может сколько угодно говорить, что его не волнует Иерусалим, что в Израиле есть что-то базарное, и даже что  в самом провозглашении Израиля как независимого государства было "что-то одесское, одновременно драматическое и какое-то водевильное" и т.д. и т.п. - он может сколько угодно это повторять, заметая следы... а мы все равно подумаем очень просто: человек, говорящий так, юдофоб.
Но опять-таки: почему бы кому-то не быть юдофобом? Должны ли мы, евреи, добиваться всеобщей любви к себе? До каких пор мы будем такими ранимыми? Дело, повторю, не в том, что Познер нас и пол себя не любит, а в том, что он не идет в своей нелюбви до честного-откровенного упора, а вместо этого играет в сложные игры. Кому это нужно? Я не посмотрел фильм до конца, но вот я уверен: под занавес он скажет что-то вроде: "Ну что ж, это путешествие оказалось для меня очень полезным. Я многое понял, о многом подумал. В чем-то остался при своих прежних взглядах, а что-то пересмотрел". Ай, оставьте ваши мансы, Остап Ибрагимович, ничего вы не пересмотрели. Вы не пересмотрели, а мы не досмотрели. Зевнув, мы выключили телевизор и легли спать. "С кем протекли его боренья? С самим собой, с самим собой". Это Пастернак написал, но не про вас, не про вашу скучную нанайскую борьбу.   

Примечание. Психологический механизм, который я назвал "нанайской борьбой", не является сугубо познеровским. Очень часто люди выпускают иррациональное, плохое или глупое в себе из тьмы подсознания наружу не просто потому, что оно "распирает" их, а чтобы "при свете дня" рационализировать и оправдать его. Почему человек, не любящий, не понимающий Пушкина, вместо того чтобы молчать себе в тряпочку, постоянно заводит в обществе базар: "А что в нем такого, в Пушкине? Вот вы говорите, ах, ах, наше все! А на самом деле, вы все ахаете, потому что другие ахают. А другие, потому что вы. Кукушка хвалит петуха, потому что все кукушки его хвалят. Ну вот пусть кто-то объяснит мне сейчас, что он в Пушкине такого нашел. Только не так, ля-ля тополя, а конкретно!" Никто, конечно, "конкретно" объяснить не может, и  бедняга торжествует. Или другое: зачем завистник упорно говорит дурное о великом человеке, как, например, Войнович о Солженицыне, неужели не понимает, что разрушить или хотя бы пошатнуть утвердившийся, как Александрийский столп, культовый образ ему все равно не удастся? А вот затем именно и пишет, чтобы произнести вслух: я, мол, прекрасно понимаю, что переубедить вас мне не удастся, но правду-то все равно надо сказать! Или вот еще один пример: зачем Андрей Кончаловский написал свои ужасные мемуары с подробностями о том, как он спал с чьими-то женами, если не тогдашними, то нынешними? Я думаю, объяснение такое: молодость, "пора любви и грусти нежной", прошла, осталось только какое-никакое либидо, и стареющему человеку хочется доказать самому себе, пусть ценой компрометации этих дам и возмущенной ненависти их супругов, что ничего не прошло, потому что ничего другого никогда и не было, кроме пустого бурления либидо. Какой во всех этих "стратегиях" общий знаменатель? Комплекс неполноценности, негативная энергия зависти или то, что Пушкин назвал  "змеей воспоминаний", отравляют человека изнутри, и он использует вербально-логические практики как антидот, надеясь при их посредстве превратить жгуче-негативное в нейтрально-объективное.  Вот что пишет по этому поводу психолог Айра Рехтсшаффер в своей работе Mindfulness and Madness: Money, Food, Sex and The Sacred. Я не смог найти точного русского эквивалента для существительного mindfulness,  поэтому перевожу название приблизительно: "Внимательность (сосредоточенность; глубокая сосредоточенность) и безумие: деньги, пища, секс и священное". "Мы пытаемся рационализировать свои отрицательные эмоции, оправдывая свою негативность. Часто мы попадаем в поставленную нами самими двойную ловушку, в том смысле, что начинаем осуждать себя за собственный гнев, печаль или ранимость. Мы создаем двойную негативность, так сильно гневаясь на свой гнев или стыдясь своих чувств беспомощности или страха, что блокируем свою способность испытывать эмоции. Если мы желаем нейтрализовать этот яд, то должны немедленно прорваться сквозь самоосуждение и сосредоточиться на наших чувствах как таковых. Тем самым мы высвободим энергию того или иного чувства, используя сосредоточенность как инструмент прорыва сквозь стандартные нарративы, покрывающие, как корой, внешние слои нашего сознания". Легко сказать, да трудно сделать.       

-----------------------------------------------------------------------

Написать письмо автору