Режиссер Иван И. Твердовский. Документальный фильм. 2012
Фильм, как всегда, прилагается, но вряд ли уважаемые читатели смогут его посмотреть - он спотыкается через каждую минуту, а то и чаще. Но я смотрел и досмотрел, потому что интересно. А что интересно, о чем фильм? О музыканте, пианисте Сергее Мусаеляне. А так, в общем, ни о чем особенном. Обычный скучный документальный фильм мог бы много чего порассказать о Мусаеляне: какой он был великий, как его в совке затирали, как Рихтер услышал его запись, восхитился и стал его проталкивать, как заграницей, когда его все же стали туда пускать, ему рукоплескали, а в краю родных осин все равно ходу не давали и т.д. Кто желает узнать больше о всех этих вещах, может открыть ссылку:
http://www.forumklassika.ru/showthread.php?t=3093
В фильме же ни о чем подобном не говорится. Он, повторяю, как бы без темы. То есть она вроде и есть, столь же серьезная, сколь и банальная: как человек, век которому уж отмерен, который знает, что скоро умрет, проживает свой «последний срок». Но на самом-то деле, угрюмое напоминание memento mori не проходит «красной нитью» через фильм Твердовского. Сам-то Сергей Мусаелян, конечно, помнит о скором уходе, и он сознательно готовится к предстоящему большому концерту как к своему последнему. Но в этом нет никакой мелодрамы. Самое интересное в фильме как раз то, что вот человек живет не в ожидании скорой смерти и не вопреки ей, а просто живет себе как всегда, по инерции. Когда произносят слово «инерция» применительно к человеку, обычно имеют в виду что-то негативное. Но в данном случае это не плохо и не хорошо, а просто то, что есть… жизнь как жизнь. Мусаелян - большой, крупноголовый, корпулентный мужчина, московский армянин, московский человек с характерной для таковых ласковостью речи: разговаривая с кем-то по телефону, он говорит «Колюня», «Мишенька», «ой умничка», «чудненько». Такая ласковость, мне кажется, развивается у столичных жителей оттого, что столичные очень самолюбивы, и, не будучи в своем разговоре немного сахарами медовичами, они ничего друг от друга не добьются. Кроме того, речи Мусаеляна свойственна повышенная четкость. Такая четкость бывает у много выпивающих людей: они, во-первых, прозрели через линзу бутылочного стекла последнюю четкую мудрость бытия, а во-вторых, стараются изъясняться не заплетаясь, как стараются ходить не шатаясь. Да, я не исключаю, что Мусаелян не только много едал, но и немало пивал. Читатель должен понять: я могу все это артикулировать только потому, что понятия не имею, как оно на самом деле было. Будь я хоть немного знаком с живым Сергеем Артаваздовичем Мусаеляном, я бы не имел никакого права подобное говорить. А так – это просто мои ощущения и домыслы, за которые я не несу никакой ответственности. «Пианизм» тем-то и хорош, что смотришь его и можешь думать по поводу того, что видишь, все, что в голову придет, фильм ни в чем тебя не ограничивает. Так вроде не годится: произведение искусства все же должно заставлять нас думать в каком-то определенном русле, не так ли? Но этот фильм не заставляет думать, а лишь наводит на мысли . Первое и второе – не одно и то же. Я, например, не люблю, когда меня заставляют что-то делать, даже думать. А размышлять лениво о всякой всячине, это меня хлебом не корми.
На этом вступительную часть можно завершить. Теперь поделюсь с читателем своими разрозненными мыслями о фильме и вокруг да около него. (Излагаю не в порядке нарастания или убывания глубины мыслей, а как придется).
1) Мусаелян похож на героев московских повестей Трифонова. У героя одной из повестей, Дмитриева, висел на шее обмен, а на шее Мусаеляна висит ремонт. И точно так же, как Дмитриев, он бы по своей инициативе ни за что не ввязался в это муторошное дело. Но жена, жена! Страшные люди жены. (Мусаелян признается: «Я ее стараюсь никуда не водить. Она увидит у кого-то обои, и тут же: «Надо нам такие же!») И как трифоновский герой, он таскается в летнее пекло по Москве в поисках того и сего, бедняга. Хорошо еще, что, коренной москвич, он имеет в телефонной книжке запас «Мишечек» и «Колюнь»… да исчезают они все, не та уже Москва, другие люди правят в ней бал, и он на тот бал не зван;
2) Когда Мусаелян по нуждам проклятого ремонта приехал в магазин-базу, аналогичные которой называются в Америке «Home Depot», меня поразило, что всё, громоздившееся там на полках: цемент, доски, замазка, шпаклевка, сантехника, ну все, - было иностранное. Я специально зыркал глазами туда, куда Микаелян даже не шел – ни одного русского наименования! На что же Путин рассчитывает, собираясь опять окружить Россию железным занавесом? Где люди будут доставать шпаклевку?
3) Раз сам Рихтер признал Мусаеляна большим музыкантом, как я могу этому не верить? Кроме того, мне понравилось, как он играет (но это, конечно, мало что значит: я не разбираюсь в пианизме). Вместе с тем, мне показалось не случайным, что Владимир Ашкенази, дирижирующий оркестром, с которым пианист играет свой последний концерт, несколько раз просит его играть чуть помедленнее. Нет, я не хочу сказать, что Мусаелян гонит коней навстречу собственной гибели, как Высоцкий. Речь совсем о другом. Я думаю, что Мусаелян не был музыкантом-мыслителем и что он, в отличие, скажем, от того же Рихтера, мало черпал вдохновение из смежных искусств. Это был прирожденный «чистый» пианист бурного темперамента, тонкой интуиции и почти естественной (хотя почти сверхъестественной) виртуозности. Даже то, что он с годами изрядно располнел, не замедляло его рук, как полнота Рязанова или Бовина не замедляла их языков, ибо они были органическими непринужденными говорунами, как Мусаелян - органическим игруном. Из посторонних источников (см. ссылку) я узнал, что он играл в шахматы на уровне кандидата в мастера. Мне пришлось быть знакомым с несколькими пианистами, которые тоже хорошо играли в шахматы, причем они играли быстро, любили блиц. Это не случайная связь: шахматы, как и фортепиано, требуют комбинаторной быстроты соображения и перспективного мышления. Мусаелян, кроме того, не слишком нервничал перед выступлениями, потому что исполнительство до конца не перестало быть для него диким кайфом, почти сексом. (Недаром он сам заявляет, что а) был в молодости ужасным бабником, б) драйв пианиста коррелирует с уровнем тестостерона);
4) Для некоторых музыкантов – назовем их музыкантами склада Сальери, не в том смысле, что они злы или завистливы, а в том, что пытаются разъять алгеброй гармонию, -- хотя они неустанно твердят о божественной природе искусства, оно, странным образом, тесно связано и с дольним миром, и с моралью. Сальери из трагедии Пушкина за то и решил погубить Моцарта, что тот был «аморален», хотя его музыка, будучи прекрасной, была моральна: значит, следовало устранить Моцарта, чтобы он своей личностью не компрометировал свою музыку. Но для натуральных артистов типа Моцарта или Пушкина жизнь и искусство мало связаны, и последнее для них внеморально, или оно, может быть, морально лишь в силу своей красоты, которая выше морали или, если угодно, высшая мораль. Мусаелян ругается матом (это, конечно, не булыжно-тяжелый мат грузчика, но все же); он бабник (кажется, бывший, увы); он бегает по складам и тягает мешки с цементом; он просиживает битые часы в коридоре поликлиники в ожидании приема; он нисколько не похож на рафинированного жреца искусства; словом, это человек почти от мира сего. Но все это не имеет значения -- из-за «почти», меняющего все: жизнь, в случае Мусаеляна, – это одно, а музыка – совершенно другое. Наблюдение «по касательной», но и «по теме»: в своем последнем концерте Мусаелян играет с оркестром сложный и редко исполняемый опус – «Взятие Красной Горки» Шостаковича. Эта музыка написана к отъявленно «культовскому» фильму М.Чиаурели «Незабываемый 1919-й год», а Красная Горка - это форт Кронштадтской крепости, в котором засели взбунтовавшиеся против большевиков матросы. Сталин, один из руководителей подавления Кронштадтского мятежа, представлен в этой картине как триумфатор, сравнимый, наверное, только с Юлием Цезарем. И музыка Шостаковича соответственно триумфальна. Но… это грандиозная музыка, что ж поделаешь. Выходит, ошибаются те, кто утверждает, что искусство, т.е. настоящее искусство, не может служить злу. А вот ведь послужило! Не все так линейно на свете. И этот плотный, потный, плотский, пошлый (иногда; редко), крутящийся в мышьей суетне московской жизни человек – он большой музыкант. Это, пожалуй, и есть тема фильма, хотя вначале я сказал, что таковая в нем отсутствует. Верно и первое, и второе. Не поспорю на крупные деньги, что Иван Твердовский сознательно собирался делать картину о суетности жизни и величии искусства (ars longa, vita brevis) – он просто снял фильм о человеке, который заинтересовал его. Но, с другой стороны, я думаю, что, прочитав этот текст, он согласился бы со мной, согласился не только потому, что режиссеры с готовностью соглашаются со всем хорошим, что говорится об их творениях, и не соглашаются с плохим. Тут надо разобраться со словом «заинтересовал». Интерес художника к чему бы то ни было никогда не бывает «от фонаря», и чем художник талантливее, тем глубже корни его как бы случайных, прихотливых интересов уходят в сердцевину его души и всего сущего. Но не дело художника копаться в своих корнях - на это существуют занудные искусствоведы.
В заключение остается добавить, что, по-видимому, наступило время документального кино. Мир стал слишком сложен и меняется чересчур быстро, чтобы художественное кино успевало формовать адекватные ему модели. Кино же документальное просто фиксирует то, что есть, но если в душе того, кто фиксирует, тоже «что-то есть», то он, почти непроизвольно, совершает то, что уже недостижимо для «фильмов с актерами» – создает быстрый, эскизный, но и достоверный образ текучей, как ртуть, реальности.
P.S. Насчет образности. Фильм начинается с поразительного эпизода. Мусаелян беззвучно (для нас) репетирует: он переключил звук оснащенного электроникой рояля типа "Ямаха" на наушники. Но звук - есть. Это сухой треск и гром клавиш, по которым что есть силы лупит темпераментный пианист. Подумать только: этот треск-гром всегда звучит "под" музыкой, но когда звучит она, его не слышно! Можно ли вообразить лучший визуальный эквивалент строки Ахматовой "Когда б вы знали, из какого сора..."? Но ахматовская строчка спокойная, а в этом громе-треске есть что-то жуткое - как если бы мы увидели работу синапсов мозга Пушкина во время сочинения "На холмах Грузии" или "Пророка". И это не просто потрясающий образ, а образ именно данного фильма, фильма об Артисте, сквозь сплошной вал какофонии бытия, частью которой является даже он сам, проломившемся руками к средству создания гармонических звуковых колебаний и превращающем, выпускающем их из потенции в явь.
Иван И. Твердовский
Смотреть фильм он-лайн
Автор С. Бакис
Уважаемые посетители сайта!
Чтобы оставить комментарий (вместо того, чтобы тщетно пытаться это сделать немедленно по прочтении текста: тщетно, потому что, пока вы читаете, проклятый «антироботный» код успевает устареть), надо закрыть страницу с текстом, т.е. выйти на главную страницу, а затем опять вернуться на страницу с текстом (или нажать F5).
Тогда комментарий поставится! Надеюсь, что после этого разъяснения у меня, автора, наконец-то установится с вами, читателями, обратная связь – писать без нее мне тоскливо.
С.Бакис
|
0