Сначала, пожалуй, надо объяснить, что за "Золотой век" такой. В Черновцах, где мы жили, ставили на крыши самопальные антенны, чтоб ловить румынское ТВ. Ловили ради древних американских фильмов, которые по нему регулярно показывали. В остальном румынское ТВ напоминало станцию на необитаемой планете. Во-первых, потому что все передачи происходили именно на станции, т.е. на телестудии. На нормальном, не-румынском ТВ хорошая передача из студии обходилась дороже, чем репортаж: надо строить павильон, что-то там подмалевывать и т.д., а на улице что - вышел да снял. В Румынии было наоборот: чтобы снять на улице или в колхозе, надо было перемалевать всю улицу или перестроить колхоз - нельзя же выпускать на телеэкран растрепанную действительность! Такова была степень лжи. (Предлагаемый эпизод из фильма Мунджиу - как раз об этом). Во-вторых, румынское ТВ было не просто станцией на дальней планете, но станцией на планете Солярис, на которой только что произошел некий страшный катаклизм, все земляне повымирали, а станцию захватили симулякры. В огромных павильонах пели огромные хоры симулякров, одетых в строгие черные костюмы (симулякры женщин - также в костюмах, симулякры мужчин при галстуках) или симулякров, одетых в яркие национальные костюмы. В павильоне поменьше симулякр министра показывал на карте место, где вскоре будет сооружена еще одна гигантская ГЭС (в то самое время в Румынии осуществлялся строгий режим экономии электричества, после десяти вечера свет по всей стране вырубался; этим, между прочим, объясняется, почему героиня "4-х месяцев, 3-х недель и 2-х дней", другого фильма румынской "новой волны", бежит в финале по улицам города в кромешной тьме). В следующем павильоне симулякр очкастого референта с залакированным тупеем над высоким интеллектуальным лбом, похожий на Гильденстерна и Розенкранца из козинцевского "Гамлета", трусливо (как бы не ляпнуть каплю правдивого дегтя в бочку медовой лжи) тыкал указкой в диаграммы неуклонного роста национального валового продукта. Где-то там дальше симулякр ведущей разговаривал с симулякром сталевара или колхозника. Люди, где вы, а-у-у-у-у-у! Как писал Н.В.Гоголь, "нет ответа". Как писал Т.Г.Шевченко, "село неначе погорiло". И лишь хор эхом отзывался: "Epoca de a-u-u-u-u-r Ceausesciana!": золотая чаушескианская эпоха (почти кафкианская, да?).

Вот оттуда и "Золотой век" в названии фильма. Но почему "сказки"? Фильм состоит из нескольких эпизодов, каждый из которых - ну да, слегка байка, но столько же и правдоподобная житейская история.

Ответим так: для нас с вами эти истории - житейские. Но через двести лет, когда фильмы Кристиана Мунджиу войдут в копилку понимания прошлого, только для людей сведущих, историков или интеллектуальных гурманов, они всё ещё будут рассказами о жизни. Для остальных же - сказками. Не потому, что на экране так неправдоподобно страшно, что трудно поверить. Как раз в крупные ужасы, в гекатомбы, в холокосты нашего времени потомки поверят. Ну если у власти на половине земли стояли такие мегабандиты и маньяки, как Гитлер, Сталин, Мао, Пол Пот, Саддам, так чего же удивляться литражу пролитой в 20-м веке крови?

А вот что поверят в невинные истории, рассказанные К. Мунджиу, сомнительно.
Да, на румынском троне тоже сидел тиранчик, но какой-то совсем нестрашный: маленький, шустрый, очень похож на Луи де Фюнеса. А по взбрыкам своим он смахивал на тронутых королей из пьес Евгения Шварца. Вообще многое в первом эпизоде фильма похоже на Шварца: в "Обыкновенном чуде" или "Драконе" вполне могли бы к приезду монарха возводить среди хлевов карусели, перекрашивать голубей, вешать дополнительные плоды на груши и тренироваться в скандировании лозунга: "Долой пороховое оружие в таком-то (сопредельном) государстве!" Смешно. Шварц. Андерсен. К тому же излучает детское очарование маленькая румынская деревня. Люди очень приятные и нормальные, и даже не несчастные. Приятно смотреть на выступающую перед мелкой партийной сошкой крестьяночку. Вроде зрелище незамысловатое. Но сколько в ней национальной грации... грации танцующей птички.

Однако и менее грациозные румынские мужики танцуют балет, причем под палочку сбрендившего дирижера. Не страна, а карикатура какая-то.

По ассоциации приходит на ум феллиниевский "Амаркорд." Вот уж где незабываемые карикатуры! Будто сам Творец попросил: "А ну-ка, Федерико, изобрази предельно выпукло смешное в человечестве! Но только не злись!". И Феллини не злится - карикатуры острые, но все равно мягкие.

Фильмы похожи даже названиями. "Амаркорд" - на романском диалекте итальянского языка значит "я вспоминаю", а фильм Мунджиу в оригинале называется "Amintiri din epoca de aur" - "Воспоминания о Золотой эпохе". И наконец, в обеих картинах изображаются тоталитарные времена. Но "Амаркорд" красивее, роскошнее, чем "Сказки". Дело не в различиях внешней среды: пейзажи Румынии бывают не слабее средиземноморских. Но итальянцы - они же как грузины. Сталин ли, Муссолини, эти народы все равно не откажутся от своей ленивой вальяжности, варианты соответствующих тоталитаризмов все равно будут с примесью dolce faraniente (прекрасного ничегонеделания). Иное дело румынские сараки (беднота). Хоть при Антонеску, хоть при Чаушеску Румыния оставалась маленькой, бедной, ничтожной страной с кричащими социальными противоречиями, с неприкрытой спесью богатых и въевшимся в гены раболепием бедных. Каждое утро по Черновицам шли босые вуйны-крестьянки с большими бидонами на головах. Они расходились по тенистым улицам с домами в стиле модерна 20-х годов (такие дома назывались "люксовскими"), стучали в двери панских квартир. Паны за дверями были в основном та же предвоенная еврейская клиентура, в советской табели о рангах опустившаяся ниже крестьянок - последние стали первыми! – но крестьянки еще об этом не догадались, и обитатели люксовских квартир как были, так и оставались для них панами. Вуйны продавали парное молоко, свежайшие, завернутые в марлю творог и брынзу за копейки. Аналогичное происходило в то же утро на улицах Бухареста или Констанцы. Так было в 50-е годы, так, в общем, осталось в изображенных Мунджиу 70-х - 80-х. Но только - хуже, противнее. Послевоенные румынские крестьянки все-таки шли по улицам с ровной спиной, с дикой грацией кахетинок или каталонок. Постепенно чаушески и Чаушеску всё завоняли, вбили под бидоны если не свою сраную идеологию, то хитрость и страх, согнули крестьянкам спины. До сих пор на постсоветских пространствах как-то ничего не вытанцовывается: танцоры все не могут разогнуть спины.

Интересно смотреть этот фильм. В нём есть настоящее послевкусие ужаса. И мы его ощущаем, несмотря на смех и обаяние.

Но в будущем его ощутит только гурман.

 

Авторы С. Бакис, Марьяна Минц.