Новый фрагмент
Главная » Новые фрагменты » Никита МИХАЛКОВ |
«Несколько дней из жизни И.И.Обломова»
Режиссер Никита Михалков. Сценарий Никиты Михалкова и Александра Адабашьяна. «Мосфильм»
Знаю, что взяться писать про фильм «Обломов» - значит влезть в непроходимые дебри. Роман Гончарова я люблю и фильм Михалкова люблю, дело не в них. Просто вокруг самой темы «Обломов» столько обломано копий, что войдешь – не вернешься. Постараюсь писать тупо и ясно, причем ставлю себе предел – не больше 2.5 страниц: до чего дойду к половине стр.3, на том и СТОП.
1. «Обломов»: роман Гончарова (1859)
Если подходить к этому произведению, не обращая внимания на его тонкие обертоны, то оно вполне ясное. Илья Ильич – из обоймы «лишних людей» русской литературы ХIX века. Но отношение к нему у Гончарова не такое, как у Пушкина к Онегину и у Лермонтова к Печорину. Пу. и Ле. были романтиками. А что такое романтик? Это человек, который в вечной распре с временем. Самая чуждая романтику идея – «все действительное разумно». Нет, действительное может быть совершенно неразумно – бывают такие времена, когда лучше быть «лишним», лучше просто умереть, чем считать наличное действительное разумным. Период царствования Николая Павловича был как раз таким. «Люди с прыгающей походкой» (Тынянов), эти последние могикане вольной декабристской эпохи, не могли и не хотели найти себе места в унылом николаевском действительном. Поэтому несостоявшийся декабрист Пушкин, хоть он и относится к Онегину с некоторой иронией, все же любит его и стоит на его стороне. А Лермонтов, может быть, относится к Печорину даже с ненавистью, – но это ненависть, тождественная любви: М.Ю. по сути пишет о самом себе, а себя, даже если ненавидишь, все равно любишь.
Гончарова тоже любит своего героя, однако любит уже как бы со стороны, не идентифицируясь с ним. При этом Гончаров не романтик, а реалист: значит, он не может не уважать время, которое на дворе. Романтики – пассеисты, они повернуты на прошлом. Реалисты – футуристы, они повернуты в будущее. То, что есть, для них важно постольку, посколько оно ведет в то, что будет. Гончаров с печалью видит, что Илье Ильичу никакое будущее не светит, и относится к нему, как папа с мамой к любимому, но бестолковому сыну: «И что из тебя выйдет, как ты жить-то будешь такой? Под забором умрешь!»
Печальные предчувствия автора сбываются: Илья Ильич не приобретет никакого занятия в жизни, его роман с прекрасной женщиной потерпит фиаско, он разорится, он закончит жизнь если не под одним из петербургских заборов, то на протертой его толстым задом лежанке на городской окраине.
Все, казалось бы, ясно с Обломовым. Все точки над i.i. проставлены. Но если читать не синопсис С.Бакиса, а роман И.А.Гончарова, и читать чутко, то не все так ясно. Вот автор пишет о детстве Илюшеньки. Установка его при этом вполне четкая: показать, как паразитическая жизнь помещичьего сынка губит в ребенке, наделенном всеми нормальными человеческими задатками... да все эти задатки она и губит: он вырастает вялым, бездеятельным, бесплодно мечтательным. Так-то оно так, но очень уж прочувствованно, пластично, поэтично живописует Гончаров патриархальный крепостнический быт. Никто там крестьян особо не гнобит, дрыхнут они сколько хотят вместе с сонями-помещиками, да и вообще живут со своими эксплуататорами душа в душу. Кроме того, мечтания Ильи Ильича, да, они бесплодны, но они не мечтания Манилова - это, в сущности, те же романтические порывы души, очень русской души, сквозь тягомотину обыденщины, к горнему и бесконечному, что охватывали да хоть того же Печорина. Конечно, реалист Гончаров понимает, что время настало такое, не до порывов тут... дело надо делать, господа! – он понимает это, но... Из письма Гончарова издателю Стасюлевичу: "Да, я не пишу роман - Вы правы; он пишется кем-то и диктуется мне". Это сказано, правда, по поводу романа "Обрыв", но Гончаров всегда был писателем, слушавшимся сердца больше, чем хладного рассудка. А сердцу-то не прикажешь – и очень похоже, что сердечным своим зрением Иван Александрович, подобно Илье Ильичу, видит наступивший железный век как скучное попрание родной русской вольницы аккуратной немеччиной (хоть знаменитую тему из 7-й симфонии Шостаковича играй!); недаром фамилия практичного друга главного героя – Штольц, он полунемец и хоть весьма славный, да пресноватый, занудноватый молодой господин. Наконец, не так все ясно и с отчужденностью Гончарова от Обломова. Первый, понятно, гончар и немало ценных горшков обжег, а у второго вся жизнь – сплошной облом, но отчуждение отчуждению рознь: бывает и отчуждение-отталкиванье, отчуждение для того лишь, чтоб иначе не слиться с тем, от кого отчуждаешься (так вечно, говорят, ссорятся сиамские близнецы).
Но соглашусь: этот второй слой романа можно признавать, а можно нет. Не надо быть слишком нечутким и бездушным, чтобы сказать: «Нету в «Обломове» этого второго слоя – Гончаров демонстрирует своим романом «злонравия достойные плоды», и все тут! Будущее Росии – не всякие там туманные лужки с коровками, грезящиеся Илье Ильичу в первом часу пополудни под стеганым одеялом, о нет, ее будущее – «железная дорога, вечное стремление вперед!» Не самые глупые люди, между прочим, так считали – Писарев, Добролюбов и др.
Копья вокруг «Обломова», соответственно, вот уже второй век ломаются между такими группами шекспиров (трясунов копьями то есть): прогрессисты-либералы-западники – пассеисты-слаявянофилы-почвенники - читатели с душой, видящие в романе сочетание двух противоречащих друг другу концептуальных планов (более глубинный из которых, возможно, даже не осознавался автором, что дела не меняет), примиряющихся на уровне художественности.
2. «Обломов» - фильм Михалкова (1979)
Михалков прочел Гончарова как художник художника (см. группу 3). Снимая этот фильм в конце 70-х, он еще не был тем завзятым патриотом, что нынче. Конечно, уже тогда его симпатии склонялись скорей к Востоку, чем к Западу – но в меру, в меру. Новизна фильма, как ни странно, не так в трактовке Обломова: Табаков играет его хорошо, но, в общем, не выламываясь из обычного представления об Илье Ильиче, -как в трактовке Штольца. В исполнении Юрия Богатырева это никакой не немец-перец-колбаса, а симпатичный, веселый и добрый русский человек (а что в финале он становится занудой – так кто ж, повзрослев, не становятся им?). Обломов и Штольц не противопоставляются, они любят и прекрасно понимают друг друга, и их веселая молодая дружба - самое замечательное, что есть в этом замечательном фильме. Оба, каждый по-своему, плывут в море мира, море мировой благодати и красоты, роскошно и проникновенно сотворенной вокруг них Михалковым и оператором Павлом Лебешевым (его кадры с русской природой могут посоревноваться с полотнами лучших отечественных пейзажистов, и в первую очередь мирискусников: вспоминаются Сомов и Остроумова-Лебедева).
Судьбы героев сложились по-разному? Ну что ж поделаешь: просто Андрей оказался благоразумнее, не рискнул заплывать так далеко, как Илья – да разве ж это грех? По Михалкову, облом Обломова – результат не пресловутой обломовщины, а слишком глубокой и слишком затянувшейся упоенности зелено-голубой далью мира. Однако жизнь устроена так, что рано или поздно надо из дали возвращаться в дол, и тот, кто этого вовремя не сделает... Но Обломов и Штольц в этой картине – меньше всего Стрекоза и Муравей. Илья Ильич кататонически припал устами к сладостно-млечным ключам бытия – но разве ж это грех? Какой грех, если финальные кадры, когда маленький Илюша под звуки «Всенощной» Рахманинова бежит и бежит через холмистую землю навстречу маменьке, – сколько ни пересматривай фильм, эти кадры вызывают комок в горле. Единственный просчет фильма, как мне кажется, - Табаков. Нет слов, он играет хорошо и смешно, он трогателен... но он все же играет, это актер представления. А Обломовым, зацикленным на бытийственном аспекте существования чудаком... им надо быть. В этом серьезном и чувственном фильме герой лишен чувственности, ибо ее лишен исполнитель, - а чувственность представить нельзя. Из-за этого история о печальном мужчине временами соскальзывает в историю о недотепе. Впрочем, нельзя считать выбор Табакова режиссерским просчетом: известно, что Михалков намечал на Обломова Александра Калягина, не мысля в этой роли никого иного. Но Табаков помог «пробить» картину, и Никита Сергеевич не мог не отдать главную роль Олегу Павловичу, давно мечтаСТОП!
Никита Михалков
Иван Гончаров
Олег Табаков
Александр Адабашьян на минуту вышел
Дорогие друзья!
Следите за обновлениями в новом разделе "Информация по существу"!
Автор С. Бакис
| |
Просмотров: 5199 | Комментарии: 21 | Рейтинг: 0.0/0 |
Всего комментариев: 1 | ||
| ||