Режиссер и автор сценария Андрей Михалков-Кончаловский. По пьесе А.П. Чехова. «Мосфильм». 1970
Вот русские считают американцев примитивными. Русские во всем ищут высший смысл, а янки прагматичны, у них в головах вечно один вопрос: «А для чего это, какой в этом толк?» Как будто во всем должен быть толк и ничего не может существовать ни для чего, или ради самого себя, или ради высшего смысла. Поэтому американцы толковы и примитивны. Русские же бестолковы и духовны. Если бы хоть американцы распространяли свою тупую толковость только на сферы смысла жизни, семейных отношений, воспитания детей, поведения людей. На такие вопросы, с точки зрения интеллигентного русского, надо смотреть с позиции метафизической, но ладно уж, все-таки нельзя полностью отрицать, что в семейных делах или в человеческих поступках кое-какая толковость допустима. Но искусство! Разве можно и на него смотреть с прагматической позиции? Как в жизни американца интересует только толк, так в кино интересует только сюжет. «Про что кино?» - такой вопрос он задает другому американцу, и тот должен выложить в ответ синопсис фильма. Как будто синопсисом все исчерпывается. Да, собственно говоря, в американских фильмах все им действительно исчерпывается. Но про что, скажем, фильмы Тарковского? Рассказав кому-то, что, мол, это картина о мальчике, отец которого бросил семью, а потом этот мальчик вырос и тоже бросил семью, яблоко от яблони недалеко катится, - передашь ли суть «Зеркала»? Не передашь. И «Зеркало», конечно, фильм не для американцев. Но вопрос: так ли уж много русских без ума от «Зеркала»? И вообще, если глубоко задуматься, многое оказывается совсем не так, как на самом деле. Во-первых, каждый сценарист, и не только сценарист-халтурщик, в принципе согласится, что хороший сценарий обычно можно пересказать в нескольких строчках. Во-вторых, не такие уж американцы примитивные. Например, они любят Чехова – а ведь его тоже нелегко пересказать.
В чем тут дело? Why Tarkovsky – no, Chekhov – yes?
Потому что Чехова все-таки можно пересказать.
Допустим, «Чайка»: парень воображал, что он гениальный творец (писатель), а все творцы вокруг него (он из «артистической» семьи) – бездарности. Но так было до тех пор, пока он сочинял что-то авангардное для себя. А когда он стал профессионалом и попытался зарабатывать писательством на хлеб, то оказалось, что авангардом не проживешь, или, во всяком случае, он недостаточно талантлив, чтобы привлечь читателя или зрителя своим авангардом. И он стал писать, ну, просто халтуру. И до него вдруг дошло, что писатель, которого он раньше считал примитивным, на самом деле очень талантливый, потому что он умудряется соответствовать запросам рынка и все-таки не писать халтуру. И этот парень, в общем, застрелился.
«Три сестры»: эти сестры, дочери покойного генерала, живут в глухой провинции. Они хотели бы переехать в Москву, где родились, да все никак не получается. Они держат как бы салон, к ним приходят всякие военные, офицеры (в старой России они были интеллигентными). Между сестрами и некоторыми из офицеров завязываются романы, которые ничем не кончаются, в частности, потому, что один офицер безнадежно женат, и, кроме того, полк, в котором служат эти военные, в финале переводят в другое место, а эти сестры такие деликатные (tactful), что не умеют вовремя взять быка за рога. Кроме того, их излишняя деликатность проявляется в том, что жена их брата, очень нахальная, поселившись в их доме, постепенно начинает качать права, так что в конце концов эти сестры уже живут в своем собственном доме на птичьих правах. Конечно, надо быть tactful, но не до такой же степени. А с другой стороны, все это так понятно… так не хочется быть скандальным человеком, troublemaker’ом. Но в результате того и гляди станешь looser’ом, как эти милые сестры.
«Вишневый сад»: барин и барыня, брат и сестра, настолько безалаберны и беззаботны, что просрали свое наследственное имение (estate). В пьесе показано, как они и пальцем не пошевелили, чтобы предотвратить его продажу с молотка, хотя это не так трудно было сделать. Имение покупает их знакомый, родители которого были крепостными (serfs) у родителей этих sibling'ов (брата и сестры). Этот человек очень уважает их за высокие душевные качества и культуру (а барыню он даже втайне любит), но когда появился шанс задешево купить такой хороший estate, он его не колеблясь использует. Бизнес есть бизнес. Кроме того, какой-нибудь покупатель все равно бы нашелся, а ему, по крайней мере, этот estate дорог, он приведет его в порядок и т.д. Правда, придется вырубить красивый вишневый сад, cherry orchard, потому что продажа вишен невыгодна, и вообще он в другом бизнесе. Грустно, неудобно, но что поделаешь... А барин с барыней, их дочь и вся прислуга должны освободить имение (vacate the premises), в финале пьесы все они куда-то уезжают. С практической точки зрения, ну куда они могут уехать? Скорее всего, они, такие непрактичные и не привыкшие трудиться, пропадут. Но они уезжают как бы с облегчением, давно устав морочить себе голову за это имение, которое для них just a pain in the neck (висит на них, как камень на шее). Кроме того, они надеются начать "новую жизнь". Из этого, как я уже сказал тебе, Билли, ничего не выйдет, но у них такая, ну, мечта. Чехов сделал финал слегка поэтическим, понимаешь, Билли? Понимаю, Джон, каждый из нас имеет свою несбыточную мечту.
А теперь мы подошли к «Дяде Ване», и тут дело несколько сложнее. То есть сначала все вполне ясно. Этот дядя Ваня, дворянин, образованный человек, с помощью своей племянницы (она дочь рано умершей сестры дяди Вани и университетского профессора, живущего, кажется, в Москве) уже много лет управляет доставшимся ему по наследству имением. Это нелегко, имение захудалое. Приходится ругаться с крестьянами, которые работают на приусадебных полях, следить, чтобы браконьеры не лазили в лес и т.д. Но это все не показывается, просто из пьесы ясно, какая у дяди Вани hard life, тяжелая жизнь. Причем он не имеет от своих постоянных трудов никакого фана. Почти все деньги, которые имение приносит, proceeds from the estate, он отсылает профессору. Ты спросишь, Билли: неужели этот Ваня такой дурак? Нет, он не дурак. Но он считает этого профессора «светлой личностью», очень талантливым, very bright. И он поддерживает его материально, чтобы тот двигал вперед науку, pushed science forward, see? Поэтому я был не совсем точен, когда сказал, что дядя Ваня не имеет никакого фана: его фан в самопожертвовании. Ну, ты понимаешь, русским такое больше свойственно, чем нам… В начале пьесы профессор только что приехал в имение погостить, и мы застаем дядю Ваню в таком душевном состоянии, когда он уже разочаровался в своем былом кумире. Во-первых, этот старый хрен, old buzzard, занимается никакой не наукой , science, а литературой, humanities: это тебе не математика или медицина, которые действительно can make a difference in the world, могут изменить мир. А какая difference от еще одной статьи о Толстом или Достоевском? Кроме того, Ваня по разным признакам понял, что профессор даже в своей бесполезной сфере не очень, well, talented, что он посредственность. Дядя Ваня переживает духовный кризис, который в той или иной форме длится на протяжении всей пьесы. В этом нет ничего удивительного, ведь оказалось, что он devoted most of his life, посвятил почти всю свою жизнь тому, чтобы обслуживать user'а! <Вот тут мы наталкиваемся на принципиальную трудность с переводом. В Большом англо-русском словаре под ред. акад. Апресяна то значение слова user, в котором употребил его Джон, отсутствует. Можно, конечно, перевести как «паразит», «манипулятор». Но это не совсем то. Пропадает оттенок возмущения, которое гений английского языка вложил в это существительное. Да, для американцев нет ничего возмутительнее, чем пиявка-user, и для них нет участи более жалкой, чем стать игрушкой в руках user’a. Кстати, русские американцы инкорпорировали это и однокоренные слова в свою макароническую речь и могут употребить их не только в значении «по Апресяну», например: «Купил Тойоту, юзанную, но приличную», но и «по Джону»: «Не связывайся с ней, она типичная юзерша!» - С.Б>. Профессор вдруг предлагает дяде Ване продать имение, так как оно невыгодно; конечно, львиная доля денег от продажи опять достанется ему. Это переполняет чашу терпения дяди Вани: а он-то сам, а племянница, а вся остальная живущая в имении семья куда денутся? И кипя от ярости, он стреляет в профессора из снятого, наверное, с ковра старинного пистолета. Но, как и следовало ожидать, он промахивается – ведь это человек, не способный убить. Испуганный профессор со своей второй женой лет (на двадцать моложе его, дядя Ваня is hopelessly in love with her, безнадежно в нее влюблен) поспешно сматывает из имения удочки. А дядя Ваня после своего смешного покушения на убийство как-то перегорел, сник, стих. Он возвращается к своим скучным, но необходимым делам. По всей видимости, он не перестанет посылать профессору деньги. Как будто ничего не случилось. В последнем кадре дядя и племянница сидят рядом, при свете керосиновой лампы он щелкает на счетах, она просматривает амбарную книгу, и вдруг она гладит его по руке и говорит ему: «Мы отдохнем, дядя, мы отдохнем. Мы увидим небо в алмазах!» Такой финал, гм.
Билл Вот этой пьесы я не понял. Почему такой финал?
Джон Ну, это называется «открытый» финал.
Билл Открытый, закрытый – все равно не понял.
Джон В «Трех сестрах» и «Вишневом саде» тоже открытые финалы, однако же ты не возражал.
Билл Э-э, там совсем другое. Героев тех пьес никто не юзает, они сами кузнецы своего счастья или несчастья. Ну и, конечно, судьба вмешивается, к одним она милостива, к другим жестока. Это я как раз могу понять, у каждого из нас так. А здесь некая сволочь, bastard, бессовестно юзает героя, а тот, немного побунтовав, смиряется и продолжает ишачить на этого упыря. Что в этом хорошего?
Джон Вероятно, это надо понимать в духе Киплинга:
If you can… watch the things you gave your life to, broken,
And stoop and build ‘em up with worn out tools...
(Если ты способен… смотреть, как вещи, которым ты посвятил свою жизнь, разрушены,
И согнуться <в смысле, над рабочим верстаком – С.Б.>, и воссоздать их заново износившимися инструментами…)
Билл Что значит «воссоздать заново»? Склеить разбившуюся на черепки статую кумира? Да надо, наоборот, радоваться, что она к черту разбилась и ты свободен!
Джон Да нет, Чехов не совсем это имел в виду…
Билл А что? Если он хотел сказать, что вот, мол, дядя Ваня может, наконец, трудиться только на себя и свою семью, что ж, good for him, я рад за него, но что в этом такого великого, что тут романтизировать? Ах-ах, он щелкает на скучных счетах! Да это просто работа, притом не самая тяжелая. Это просто нормально! Неужели русские такие ленивые, что если кто-то утром встает и идет на работу, то это герой какой-то, Прометей?
Джон Ну, видимо, Чехов хотел сказать, что надо смиренно нести свой крест…
Билл Ай, брось. Я сам верующий, баптист, и понимаю, что такое смирение. Дергаться на веревочке у хитрого манипулятора – не смирение, а унижение. И еще: если бы твой дядя перестал содержать профессора, может быть, не имея больше возможности выжимать из этого лимона все соки (одно из значений слова «lemon» в англ. слэнге – «придурок». – С.Б.>, тот выжал бы из себя какую-нибудь дельную книгу, чтобы заработать достаточно денег. Рабство дяди ни ему самому, ни кому-либо другому не на пользу. И никакого неба в алмазах он за такую «линию жизни» не увидит. Ты-то сам понял этот фильм? Он тебе понравился?
Джон Честно говоря, я задавал себе точно такие же вопросы и не смог на них ответить. Но все-таки фильм мне понравился. Иногда, как ни странно, может нравиться и то, чего не понимаешь... Этот фильм, он такой, знаешь, русский, атмосферный, грустный, с этой славянской тоской. Видно, что все артисты, которые в нем играют, люди по-настоящему интеллигентные. А в роли дяди Вани артист СмоктУновски. Помнишь, он играл Гамлета в русском фильме?
Билл Помню, помню. Пустая, по-моему, картина. Английская с сэром Лоренсом Оливье куда лучше. А этот дядя Ваня – он, между прочим, тот же Гамлет. Как и шекспировский, слишком много размышляет, broods, вместо того, чтобы сделать то, что следует, и тоже собирается убить своего старшего родственника. Но Гамлет живет в выдуманном Шекспиром мире, и все в этой трагедии – высокая, красивая выдумка. А дядя Ваня, во всяком случае, судя по твоему пересказу, живет в реальном мире, и то, как он живет, неправильно и не может служить людям примером. Нет, я, пожалуй, не пойду смотреть этот фильм.
Джон Ну и напрасно. Ведь я рассказал так, как это мне представляется, а ты, возможно, увидишь и поймешь иначе.
Билл Вряд ли. Сюжет есть сюжет. You can’t make a silk purse from a pig’s ear, из свиного уха шелковый кошелек не сошьешь. А из плохого сюжета не сделать хорошего фильма.
Джон Возможно, ты и прав.
Билл Ну конечно, я прав.
Джон Гуд бай, Билл.
Билл До скорого, Джон.
Джон Да, кстати. Говорят, режиссер этого фильма КончалОски недавно поставил «Дядю Ваню» в одном московском театре совсем по-другому. Теперь вся эта история выглядит у него не как драма, а как комедия, а дядя Ваня действительно изображен слегка того, coo-coo.
Билл Наверное, КончалОски изменил свою трактовку в результате того, что много лет прожил в Штатах. Наше презрение к юзерам передалась ему, и он понял, что нечего делать Иисуса Христа из человека, который просто-напросто не умеет сказать юзеру «нет».
Джон Да, это, наверное, хорошо, что у нас девушку и вообще всякого человека с детства приучают быть твердыми и, когда надо, говорить «no». Между прочим, в России был министр иностранных дел, кажется, его фамилия была Горемыка или что-то в этом роде. В международной политике он проходил под прозвищем, nick name, “Mister No”.
Билл Все правильно, ведь он тоже несколько лет прожил в Америке! Гуд бай! Слава Б. Эй, друзья, одну минуту! В том, что вы говорили, есть смысл, т.е. здравый смысл, common sense. Я согласен, что пьеса или фильм должны выдерживать проверку на здравомыслие, не отмахиваясь от него тем, что здесь, мол, "поэзия". И все же... Вы не обратили внимания на то, что в начале и конце фильма Кончаловский вставил документальные кадры из дореволюционной русской кинохроники: какие-то огромные лесные или снежные пространства, пустые поля, безлюдные тоскливые дороги. (Я видел фильм давно и сейчас не пересматривал, но за общее впечатление ручаюсь). Вы, может быть, подумали, что это какие-то природные заповедники или места, где из-за климата нельзя жить. Ведь у вас, в Америке, вся "полезная земля" освоена. Но Кончаловский показывает землю, которую русские поленились освоить или забросили. (Огромные территории в зоне Сибири и сейчас, в 21 веке, безлюдны, японцы просят Россию отдать им эти земли в концессию, а китайцы молчаливо и упорно на них наползают). В той жизни дяди Вани, которая долго тянулась до начала пьесы, у него было две цели: поддерживать профессора, эту "светлую личность", и поддерживать в нормальном состоянии поместье, не давать темному Солярису русской стихии наползти и поглотить этот островок культуры. Теперь, когда он разочаровался в "светлой личности", у него (даже если он будет и дальше по инерции снабжать профессора "стипендией") осталась лишь вторая из целей. Женщина из знаменитого романа Кобо Абэ занимается только тем, что отгребает и отгребает песок, заметающий ее жалкое жилище среди пустыни. Наверное, она легко могла бы покинуть его и уйти в город, но она этого не делает - почему? Да она и сама не знает. Некий буддистский категорический императив повелевает ей не сдавать своего клочка обжитой земли пескам. Так и дядя Ваня, утратив свои интеллигентские иллюзии, становится чистым буддистом. Вернее, он становится чистым христианином. Чехов не был верующим, но он верил в прогресс, причем такой, который освещен культурой, человечностью. А русская культура христианская. Думал Чехов об этом или нет, он написал самую христианскую свою пьесу. Хозяева вишневого сада сдали свой форпост культуры, уступили его капиталисту - человеку порядочному, но все-таки "варвару". Перво-наперво он вырубит вишневый сад - что-то он воздвигнет на его месте? Чехов надеется, что-нибудь хорошее, - но ведь это всего лишь его поэтическое мечтание. Вполне возможно, там, где расцветал по весне сад, засмердит сивухой спиртзавод: а что, очень прибыльный бизнес. В финале "Дяди Вани" на страже прогресса остается аристократ, самурай. Ничего хорошего его не ждет: борьба с наползающим русским лесом быстро высосет из него все силы. (Поэтому "Дядя Ваня" по жанру драма, а не комедия, как "Вишневый сад"). Но пока он жив, он будет сопротивляться, будет щелкать на своих скучных счетах. Это, конечно, не щелканье соловья, - но такова жизнь. "Дядя Ваня" - пьеса Чехова, где реализм сочетается с поэзией в сбалансированной пропорции, без уклона в ту или другую сторону.
Антон Павлович Чехов
Андрей Кончаловский (сидит второй слева)
Смотреть фильм он-лайн
Автор С. Бакис
Уважаемые посетители сайта!
Чтобы оставить комментарий (вместо того, чтобы тщетно пытаться это сделать немедленно по прочтении текста: тщетно, потому что, пока вы читаете, проклятый «антироботный» код успевает устареть), надо закрыть страницу с текстом, т.е. выйти на главную страницу, а затем опять вернуться на страницу с текстом (или нажать F5).
Тогда комментарий поставится! Надеюсь, что после этого разъяснения у меня, автора, наконец-то установится с вами, читателями, обратная связь – писать без нее мне тоскливо.
С.Бакис
|
