Из глубокого детства: тоска, которую наводили целлулоидные игрушки: их можно было только трогать, грызть, сосать (помню тот скучный сладковатый вкус), наконец, от скуки сломать, растоптать, но не разобрать – и очарование, загадочность игрушек сложных, с пружинками, с моторчиками, которые хотелось раскрутить, ножичком поковырять, раскурочить. Увы, "зависимость от сырья, ограниченные возможности его обработки, отсутствие точных технологических предписаний, а также необходимого измерительного и слесарного инструмента затрудняли производство сложных игрушек". Лариса Лёйтнер. "Совсем как настоящие..." - игры и игрушки в СССР в 1950-1960-е годы". "Неприкосновенный запас", N3(77), 2011г.)

Тяга Булгакова к МХАТу или героя «Театрального романа» Максудова к Независимому театру – это тоска по сложно, деликатно организованной материи, по бронзовой лампе под абажуром, по дому, по ХIX веку – всему, что было жестоким временем упразднено, уничтожено и вместо чего воцарился век ХХ: Хаос + Хамство.