Новый фрагмент
Главная » Новые фрагменты » Илья АВЕРБАХ |
«Объяснение в любви».
Режиссер Илья Авербах. Сценарий Павла Финна. «Ленфильм». 1978
"Обратная точка". Фильм об Илье Авербахе
Настоящее счастье - это когда любишь ты.
Конфуций Информация о фильме «Объяснение в любви»
Жанр: мелодрама
По мотивам книги Евгения Габриловича "Четыре четверти".
”Ровесник века, талантливый литератор Филиппок, мучительно ищущий свой путь в жизни, оказался свидетелем и участником важнейших исторических событий. Филиппок казался всем слабым и нерешительным. Но, по сути, он был сильным, цельным человеком. Филиппку повезло, он встретил женщину и полюбил ее, одну-единственную, на всю жизнь - Зиночку, вдову комиссара, воспитывающую сына Ваську. Зиночка взяла Филиппка к себе, надеясь "сделать из него человека". Чего только она ни предпринимала, чтобы помочь его карьере. Филиппок стал журналистом, но не об этом фильм. Картина о большой, редкой любви, без которой не было бы книги и не нужен был бы фильм. Филиппок любил Зиночку всю жизнь, хотя та увлекалась другими мужчинами и даже один раз бросила Филиппка. Ушла, так как устала с ним нянчиться. Слава Богу, Любовь победила, и Зиночка вернулась к Филиппку.
В прологе фильма старый Филиппок приходит с внучкой к смертельно больной жене, приносит свою книгу о их совместном житье и благодарит за чувство, которое долгие годы питал к ней. Через всю жизнь пронес Филиппок трепетную и преданную любовь к своей жене Зиночке...” ( Сайт Kino-Teatr.Ru)
Я уже не раз использовал такой прием: сначала дать синопсис фильма, взятый с какого-нибудь сайта, потом самому написать. Делаю это не для того, чтобы показать, насколько я умнее. В каждом фильме есть внешний ряд и то, что за ним. Фильмы всегда сделаны так, чтобы внешний ряд не совпадал с тем, «что за ним». Этим искусство отличается от жизни. Эйнштейн сказал: «Бог изощрен, но не злокознен». Значит, Бог не занят тем, чтобы намеренно прятать от нас суть вещей: трава у него зелена, потому что ее делает такой хлорофилл, кровь красна, потому что ее делают такой эритроциты. У художника же зеленое красно и красное зелено: Дон Кихот безумен, но мудр, Лир мудр, но глуп, Онегин горд, но жалок, Дориан Грэй красив, но уродлив, добрый Мышкин творит зло, злой Воланд творит добро, а если по кино идти – милосердный доктор Берг из "Земляничной поляны" жесток, проститутка Кабирия чиста, неорганическая Хари из "Соляриса" душевнее органического Кельвина. Ход от противоположного – способ передачи искусством диалектики жизни: постигая произведения, мы доходим до истинного цвета вещей. Синопсис удобно использовать как первоначальный, бесхитростный взгляд на фильм; задача критика – объяснить, что «за зеркалом».
Притом синопсис только кажется объективным описанием: на самом деле, он тоже трактовка. Которая, в данном случае, не совпадает с моей: не был Филиппок «сильным, цельным», и не взяла его Зиночка к себе, «чтобы сделать из него человека», а он сам приблудился, как бездомный ласковый пес, и ничего она такого не предпринимала, «чтобы помочь его карьере» (а если спала с его начальником, то не по расчету, а совсем из другого интересу: и среди начальников попадаются интересные мужчины), и не «победила любовь» в конце (или надо уточнить, чья именно любовь победила и что она победила).
Павел Финн использовал для сценария воспоминания старейшего и крупнейшего советского кинодраматурга Евгения Габриловича «Четыре четверти». Структура этих воспоминаний не совсем обычная: наряду с прямыми мемуарами книга состоит из коротких художественных рассказов – художественных в том смысле, что в них Габрилович рассказывает о людях то, что могут знать лишь они сами, или Бог, или писатель-беллетрист, но не мемуарист. Похоже, что иногда Габрилович прячет в рассказы то, что не хочет прямо рассказать о себе. Такова история о журналисте, потом писателе Филиппке, который всю жизнь необыкновенно любил свою жену, а она его как с самого начала не любила, так до старости и не полюбила. Филиппок не был глупым человеком и, наверное, понимал, что любовь женщины – как деньги или талант: или она есть, или ее нет, и если ее нет, то, как ни старайся, ее не добьешься. Но что же ему было делать, бедному, если он так любил совсем не любившую его женщину? Вот он и заставлял себя надеяться, что любовь все-таки можно заслужить: для этого надо сделать что-то очень трудное, подняться над собой, стать лучше: лучше как человек, как профессионал, как рыцарь своей возлюбленной. Она не полюбила его как гусеницу – но, может быть, полюбит как бабочку? Вот Филиппок всю жизнь и учился летать. Но Зиночка не обращала на его успехи внимания и все равно его не любила.
Рассказ Габриловича так и построен: годы идут, Филиппок совершает ради Зиночки все новые подвиги... описав очередной, Габрилович заключает: «Но Филиппка она все равно не любила». Так прошла жизнь. Как потешалась Зиночка над его наивностью, мягкотелостью и недотепистостью году этак в 1920-м, в начале их знакомства – так и ворчит на него за то же самое в конце фильма и жизни. Между тем Филиппок уже давным-давно другой: и крепко стоит на ногах, и в меру тверд и решителен, и зорок... только при взгляде на жену теряет зоркость, как всякий влюбленный. Она же, по инерции относящаяся к Филиппку с превосходством, осталась такой же, какой была шестьдесят лет назад, да еще если отнять усушку-утруску, которые ум и душа претерпевают от старости.
Какая же Зиночка? В том-то и дело, что непонятно. Энигма. Джоконда. А на самом-то деле, никакая не Джоконда, а просто никакая. Не в смысле – ничтожная (тогда тоже была бы какая-то), а как бывают никакими еще не определившиеся, не сформировавшиеся молодые люди. Зиночка всю жизнь прометалась-промаялась, но не выросла. Маета ее не была направлена вглубь, не шла от воли превратиться в бабочку; это было чисто пространственное беспокойство гусеницы, не находящей себе ниши. И бесконечные измены Зиночки проистекали не из страстности, а из того же ненаправленного броуновского беспокойства. Авербах недаром выбрал на роль Зиночки иностранную и неизвестную советским зрителям актрису. Даже если бы русская исполнительница сумела сыграть никакую Зиночку, все равно за нею тянулся бы шлейф прежних ролей, и мы подставляли бы его в характер женщины, не имеющей характера. Глядя на Зиночку-Эву Шикульску, мы имеем красивую женщину с выпуклыми влажно-зелеными глазами... сквозь которые ничего невозможно разглядеть и разгадать.
Главная мужская роль предназначалась Калягину. Авербах настолько видел в Калягине Филиппка, что, когда тот отказался от роли, чуть было не отказался снимать фильм. Не знаю, но мне совершенно не кажется, что в фильме, каким он получился с Юрием Богатыревым, чего-то недостает. Калягин объяснил Авербаху, что ему неинтересно играть Филиппка, что он такое уже делал. Но не припоминается, чтобы он такое делал; Калягин мог бы скорее отказаться от роли Филиппка потому, что ему трудно было бы сыграть простодушную, абсолютную и прямую, как пронзившая сердце стрела, любовь. Калягин – артист какой угодно, но не простодушный, он артист-Артист. Теперь, когда фильм перед нами, не хочется, как-то неприятно представлять Филиппка с другим лицом. Конечно, это наивно: Авербах знал, зачем ему нужен был Калягин. Но это был бы совсем другой фильм. Сложному, демоничному Калягину пришлось бы проделать к Филиппку более длинный путь, чем органически мягкому, доброму, толстогубому Богатыреву. Соответственно, и фильм получился бы более сложный, надрывный и драматичный... более, одним словом, крученый, спиралевидный: на каждом новом этапе терпение Филиппка обретало бы новые причины, новые объяснения; Филиппок-Калягин должен был бы внушать себе, что надежда еще есть, что Зиночка опять изменила ему потому-то и потому-то. Филиппок Богатырева стоически, ангельски один и тот же. Ему ничего не приходится себе внушать – просто любит и любит несмотря ни на что, так что женщины в зале вздыхают: «Господи, да что ж ты так унижаешься перед ней? Да брось ты ее, глупый, смешной человек! Сколько есть баб, которые могли бы лучше оценить твое золотое сердце! Ну когда же дойдет до тебя?» Но до Филиппка не доходит. Когда Зиночка, пойманная, что называется, на горячем, решает уйти от него – потому что это он, он, как всегда, во всем виноват! - Филиппок валяется у нее в ногах, клянчит, умоляет. Жестокая штука любовь, тут не до собственного достоинства.
В результате фильм получился тоже очень прямой и простой. Его жанр определен в рекламе как мелодрама, но это не драма – ведь драматизм предполагает изменения, перипетии, – а как бы фильм-альбом. Время идет, Филиппок любит и любит, Зиночка не любит, все вокруг меняется, но ничего не меняется в них. Листаем страницы... интересно смотреть, следить не за тем, как возникает что-то новое, а как все остается по-старому, притом что мир становится другим. Изменения окружающего мира: от гражданской войны - через 20-е годы – 30-е годы - великую войну – до «наших дней», - переданы режиссером и оператором Дмитрием Долининым замечательно, каждый раздел альбома имеет собственную оптику, цвет, кажется, даже запах, как если бы между частями фильма были заложены разные цветы. В данном случае время не фон, а смысловой момент, даже действующее лицо: оно – то, что, во всех своих преображениях, оказывается бессильным изменить два человеческих сердца. В фильме звучит Бах: фуга, бегущая и повторяющаяся музыка. Если бы я умел, то показал бы, как одна неуклонно и как бы безучастно повторяющаяся тема, будто змейкой, обвивается другой, тоже повторяющейся, но упрямо нарастающей по силе и как бы набирающей высоту.
Простой и загадочный фильм. Почему один любит, а другой неспособен любить? В чем счастье? Одного человека не любили и обманывали, всю жизнь он был зависим от капризной воли другого человека, но вот жизнь прожита и, оказывается, прожита счастливо. А тот, другой человек, он купался в любви первого и делал все, что хотел - и вот теперь выясняется: жизнь прошла зря. Счастье не в том, чтобы тебя любили, а чтоб самому любить. Очень просто. Но не все понимают. Почти никто не понимает. Кабирия идет под луной и смеется сквозь слезы. Филиппок, нежно развесив губы, соглашается, что Зиночка, как всегда, права.
Евгений Габрилович Илья Авербах Юрий Богатырев
(1899-1993) (1934-1986) (1947-1989)
Уважаемые посетители сайта!
Чтобы оставить комментарий (вместо того, чтобы тщетно пытаться это сделать немедленно по прочтении текста: тщетно, потому что, пока вы читаете, проклятый "антироботный" код успевает устареть), надо закрыть страницу с текстом, т.е. выйти на главную страницу, а затем опять вернуться на страницу с текстом.Тогда комментарий поставится! Надеюсь, что после этого разъяснения у меня, автора, наконец-то установится с вами, читателями, обратная связь - писать без нее мне тоскливо. С.Бакис Автор С. Бакис slavabakis@gmail.com
| |
Просмотров: 4192 | Рейтинг: 4.0/1 |
Всего комментариев: 0 | |