Режиссер и сценарист Юрий Быков. 2014

Предупреждения:

Цитаты и некоторые имена действующих лиц в этой статье неточные.

Читать эту статью не рекомендуется, так как она очень скучная.

Структура статьи:

# 1. Сюжет фильма

# 2. Обсуждение фильма

# 3. Заключение

#1.  Парень Дима Никитин (арт. Артем Быстров), сантехник,  живет с  женой и ребенком в тесной квартирке родителей. Отец Димы работяга, правдолюб, ничего на работе не ворует, за что другие работяги считают его дураком. И жена его считает дураком. Сына, пошедшего в отца, она тоже считает дураком. Она вечно пилит их за то, что они ничего не тянут с работы, вообще не проявляют в жизни хваткости. Сын с отцом что ни вечер починяют и починяют скамейку перед домом, которую ломают и ломают хулиганы. (Это заставляет вспомнить «Прошлым летом в Чулимске» Вампилова, где такая же «дура» вечно чинила заборчик вокруг цветника). Однажды поздним вечером Диму срочно вызывают на объект – в громадную общагу, где прорвало трубу. Пока Дима идет по этажам этой общаги, мы видим, что она – копия воровской хазы из германовского «Лапшина»: срач, алкоголизм, наркомания, блядство – ужас, одним словом. Дима устанавливает, что дело не в трубе – ее перекосило и разорвало, потому что по стене пошла трещина. Он выбегает на улицу посмотреть – мама родная, по всему девятиэтажному дому снизу доверху пошла глубокая трещина. А сам дом уже явно накренился, вот-вот рухнет.  Надо что-то срочно делать, в общаге 800 человек живет. Непосредственному начальнику звонить бесполезно, он в запое. Надо обращаться напрямик к мэру города Галагановой. Звонит дежурной по мэрии, от которой узнает, что у Галагановой сегодня день рождения, она на сабантуе в ресторане. Бегом в ресторан через ночной город. Там дым коромыслом, прилипалы и прихлебалы что есть мочи славословят Галаганову, называют ее «мамой». Она, классная такая женщина (арт. Наталья Суркова), сексуально танцует под песню Аллегровой. Дима пересрал всю малину своим сообщением о ЧП. Галаганова собирает летучку в маленьком ресторанном зале. Спрашивает Диму остро: «Ты понимаешь, что если ты не ошибаешься, то надо срочно эвакуировать 800 человек?» Дима твердо отвечает: «Здание накренилось на восемь градусов. Чтобы оно упало, достаточно шести. Я уверен, я учусь в строительном институте. Надо немедленно эвакуировать людей». «А может, ты мне подскажешь, студент, куда я дену этих людей?» Этого Дима не знает. Бухие подлипалы-прихлебалы: зам по строительству, начальник милиции, начальник горздравотдела, начальник противопожарной службы и еще несколько, среди которых выделяется начальник непонятно чего (арт. Юрий Цурило), почти трезвый, не оттого что он меньше пил, а оттого что это мощный, циничный и трезвый человек, которого никакой алкоголь  не берет, - все они воспринимают доклад Димы со злобой. Да откуда ты вылез такой? Отличиться хочешь? Галаганова ударяет кулаком по столу: «Да заткнитесь вы нахер!» Потом Диме: «Выйди отсюда и жди, пока не позову». Начинается длинная сцена, в которой начальнички соображают, что делать. Но на самом деле они не этим занимаются, а пытаются свалить друг на друга ответственность. Почему дом дал трещину, если всего три года назад в нем сделали капремонт? А потому, что ты, Федотыч, как зампострой города половину бабок на этот ремонт срубил себе. Федотыч: «Я не себе срубил, а мне надо областному заму по строительству регулярно отстегивать,  иначе он мне хер фонды в следующем квартале выделит». «А себе, скажешь, ничего не срубил?» «Ну и себе малость. А то ты в своем коммунхозе ничего себе не рубишь». И пошло-поехало. Клубок змей. Галаганову не трогают, но ясно, что она рубит еще побольше других, и тоже не чисто от жадности (хотя и от нее), а потому что система такая, иначе нельзя. Мощный страшный Цурило отличается от прочих тем, что если они все же пытаются морально оправдаться, то он прямо врезает: «Брал и буду брать.  Не взял бы я, взял бы кто-то другой. В России порядка все равно не будет, так хоть я и дети мои не в дерьме жизнь проживут».  И еще вот какая мысль проскальзывает у него: кто такие вообще эти восемьсот, чтоб их жалеть? Ацтой, нарики, шелупонь, лучше бы они вообще на свет не рождались. Жуткий, в общем, базар мужик ведет. 

Эта сцена напоминает, во-первых, «Ревизора» Гоголя, только переведенного из ключа сатиры в ключ чернухи. Во-вторых, она напоминает «Премию» Гельмана, в которой совестливые работяги отказалась брать премиальные, потому что знают, что при том качестве строительства, которое у них, им срока давать надо, а не премии; по ходу партсобрания вскрывается «ящик Пандоры» - цепочка экономически-управленческих грехов в системе райстройтреста, горстройстреста, облстройтреста и…  даже страшно сказать, какого еще стройтреста!  Отличие «Премии» от «Дурака» в том, что у Гельмана корни распердяйства все-таки таились не в воровстве; начальство не было гнилым и циничным,  искренне хотело как лучше, да только из-за неправильной экономики выходило как хуже; наконец, в «Премии» начальство не киряло по-черному и не ругалось матом. В общем, «Дурак» - это «Премия», опущенная  до уровня полной экзистенциальной безнадеги; Ю.Быков хоронит нахрен Россию под прогнившим плинтусом и крошащимся фундаментом.     

Дальше подробно пересказывать не буду. В конце концов Галаганова и Цурило приходят в разговоре один на один к такому решению: никого не эвакуировать, документацию всю по строительству сжечь, замов по строительству и по пожарной охране замочить, тела надежно  утопить, вроде они сбежали куда-то, а потом, если дом таки рухнет, все на них свалить. (Почему именно зама по пожарной? Этого я не понял). Галаганова приказывает ментам Диму тоже замочить, да зам по строительству выпросил у них, чтобы отпустили парня: ну я, старик, проворовался и заслужил смерть, а этого-то сосунка за что?  (Единственный «человечный» момент в «Дураке», между прочим). Дима бежит со всех ног домой, горячечно запихивает жену и ребенка в машину – прочь из Содома, прочь! Дорога бегства пролегает мимо общежития, и Дима с ужасом замечает, что там не наблюдается никакой движухи. Он-то думал: ладно, галагановцы троих убьют, но восемьсот-то человек они все же спасут.  Ах вы гады, гады!  Он выскакивает из машины, врывается в общежитие, бежит по коридору первого этажа, барабанит в каждую дверь: «Дом падает! Дом падает!» И так с этажа на этаж.  Некоторые двери не открываются, из других в него летят матюги и зуботычины: чего среди ночи орешь,  чумовой? Он не слышит ничего, не ощущает – вверх, вверх!        

Все же ему удалось выдавить порядочно народа из дому, как гной из раны выдавливают. Однако и эти выдавленные злы на него, не давшего им доспать. Алкаш, которого мы  видели в начале фильма – он бил жену и дочь, якобы перепрятавших его заначку, - неожиданно оказывается единственным защитником Димы: «Он молодец! Он спас нас всех! Отличный парень!»… и вдруг изо всех сил бьет Диму в солнечное сплетение! Толпа наваливается на своего спасителя, пинает его, поверженного, ногами. Потом  все поползли обратно в перекособоченный дом, в свои сырые тепло-гнойные норы. На земле два неподвижных тела – Дима и еще кто-то в капюшоне, чьего лица не разглядеть. Второй зашевелился, подполз к первому, потряс его. Единственная душа, облившаяся слезами по Христу? Да нет, куда там: скорченной трусливой  трусцой эта последняя капля гноя втягивается в рану.  

#2. Круто? Еще как! Но мне не понравился этот фильм. Суть не в том, что чернуха чересчур черна. Возможно, здание современной России накренилось ровно  на тот угол, который констатировал Дима. А может быть, все не настолько плохо. Я не знаю. Но дело в том, что «Дурак» - не документальный фильм, который говорил бы сам за себя. То, что утверждает Быков, надо еще точно доказать. Какие же доказательства может предъявить художественный фильм?  Художник доказывает, что изображенное им правдиво, тем, что оно художественно. Художественность не во внешней лепоте – фактура «Дурака» может быть засрана, как угодно, -  а в гипнотизме, убеждающем нас в истинности выдумки. «Груз-200» (Быков, кстати, посвятил свой фильм Алексею Балабанову) пострашней был фильм, чем «Дурак», но это была дьявольски точная картина. «Дурак» неточен в деталях и по существу. Не будут начальнички битый час лить друг на друга грязь, когда дом вот-вот рухнет. Это нужно режиссеру, чтобы показать, какие они все гадкие, а по жизни они бы постарались сперва что-то сделать, как-то спасти положение.  Убить двух своих – не выход, это шито белыми нитками. Таких монстров, как Быков изобразил, не бывает. Не то чтобы в реальности все куда лучше – все, может, куда хуже, страшнее, но не так, не так. Оно страшнее именно потому, что люди не монстры, а могут поступать, как монстры, если припрет, в этом-то весь ужас и состоит. И не убили бы эти бомжи Диму: уж он как-то успел бы ткнуть пальцем в дом, чтобы толпа увидела накрененную стену с трещиной. Но Быкову хочется показать, что Христа распинают вновь,  поэтому он не дает Диме времени на тычок пальцем.*

Сейчас в Америке развернулась травля комика Билла Косби, который тридцать лет назад якобы усыплял и насиловал десятки женщин (некоторых изо дня в день!) Доказательств этого никаких нет, но прогрессивная общественность объявила Косби бойкот, потому что не бойкотировать его, с их точки зрения, значит отрицать тот факт, что женщины все еще находятся в США в униженном положении. Пусть Косби не виноват, но ради подкрепления  факта сексплуатации женщин не грех погубить честь и репутацию не одного, а даже тысячи людей! Точно так же «прогрессивные» российское критики хвалят фильм «Дурак», потому что режим Путина ужасен. Неважно, что картина Быкова грубая, примитивная - зато она изображает российскую действительность как сплошное дерьмо. Российская действительность дерьмо в результате правления Путина. Следовательно, фильм «Дурак» надо хвалить, несмотря на его явную слабость. Если кто-то вякнет, что вряд ли все же мэр города приказал бы убить двух своих замов, вряд ли жильцы общаги убили бы сантехника, ответ ему будет такой: «ах, вы полагаете, что путинский режим – не режим убийц? Что этот режим не довел народ до скотского состояния?» Точно так же если кто-то усомнится, что Косби систематически насиловал двадцатерых женщин, феминистки и прочие гневно бросят ему в лицо: «Не хотите ли вы сказать, что каждая четвертая студентка американского колледжа не подвергается сексуальному насилию и каждая третья американская домохозяйка не подвергается регулярным избиениям со стороны мужа?»

Некоторые апологеты фильма Быкова стараются выставить его недохудожественность как особого рода грубую и страстную художественность, нечто вроде проповедей отца Аввакума. Ведущий критик журнала «Искусство кино» Зара Абдуллаева подкрепляет свое похвальное слово «Дураку» словами великих:  “«Главное – научиться мыслить грубо. Мысль о сущем – всегда грубая мысль», – говорил Брехт. Вальтер Беньямин развил этот непарадокс: «Многие представляют себе диалектику как любовь к тонкостям… Напротив, звеном и составной частью диалектики должна быть грубая мысль: она соотносит теорию с практикой… Мысли нужно быть грубой, чтобы привести себя в действие». Переводя эти формулы на современный язык, получаешь: «грубая» мысль больше не трогает, она не в состоянии привести себя в действие. <…>  Такой герой, как протагонист «Дурака», не нужен никому. Вот и новость. Не нужен он отечественным эстетам, которых оскорбила такая «грубая социалка». Не нужен будет юным зрителям кинотеатров, которые предпочтут комфортный «Класс коррекции» их зрения. Не нужен он люмпенам, обитающим в опасном для жизни общежитии (деградировавшего электората), которых решил спасти, а они спасаться не желают, сантехник Дима. «Дурак», но не счастливый бездействующий Иван-дурак. Нежелание спастись – коренное отличие нашего, лишь по видимости прагматичного времени. Эта самая «грубая» мысль Быкова тоже мало кого способна взволновать. Загрубели тонкачи, первачи”.

По Абдуллаевой выходит: тот, кого фильм «Дурак» не убедил, тот сноб  и человек без сердца, человек социально равнодушный. А что, если «Дурак» не убеждает… ну просто потому, что он неубедителен, что это плохой, слабый фильм? Вообразим, что Шариков после рабфака поступил на истфак. Он допускает в своей курсовой работе о Древнем Риме 200 грамматических ошибок и столько же фактических. Но его работа выдержана в марксистском духе, деяния Юлия Цезаря рассмотрены строго в ракурсе классовой борьбы. Профессор поставил ему двойку. Шариков пожаловался на профессора в деканат, обвинил его в буржуазной идеологии. Шарикову переправили двойку на пятерку, профессора выгнали, а потом сослали на Соловки. Так же Абдуллаева высылает на Соловки своего презрения тех, кто не проникся посланием «Дурака».     

# 3. Вывод. Переворачивать все художественные критерии с ног на голову и хвалить плохой фильм только потому, что он направлен против режима – это слишком много чести для режима.  Если фильм не художествен, он ни против чего не направлен, его просто не существует, точка.

К тому же неизвестно, как Юрий Быков, на самом-то деле, относится к режиму. Может, он относится к нему очень положительно и считает, что во всем виноваты коррупционеры на местах, бюрократы, лица кавказской национальности или кто-то еще? Пессимизм «Дурака» настолько огульно-экзистенциален, что под него можно подложить какой угодно социальный фундамент. Распутин, Белов и Астафьев были против советской власти, но когда власть эта пала и они смогли свободно говорить, оказалось, что они, на самом-то деле, против евреев. Пока что не ясно, против кого и за что Юрий Быков. Поживем – увидим.    

* Убедительность художественного произведения также определяется естественностью, ненатужностью и свежестью его сюжетики и образности. Рифма подтверждает правдивость стихов, а свежая, незатертая рифма подтверждает ее вдвойне. Переделка "крымнаша" в "намкрыш" так легка и изящна, что может заставить даже самых оголтелых крымнашевцев суеверно поежиться: "А может, действительно, того... намкрыш?" Слово правды весь мир переборет. Можно добавить к народной мудрости: особенно, если это художественное слово. Легкость анаграммного смещения крымнаша в намкрыш убийственна - эта шутка способна в одиночку истребить полчища прокремлевских лжецов. В перестроечном фильме Юрия Мамина  "Фонтан" метафора страны как аварийного дома прекрасно работала, в частности, потому, что она оправдывалось жанром картины: комедия по сути своей ненавязчива, она отличается от драмы или трагедии тем, что не выдает свой мир за "реальность", не маскирует своей модельности. Юрий Быков с угрюмой, натужной серьезностью стремится втереть нам в мозги, что Россия - аварийный дом за минуту до обрушения. Но чем сильнее он пугает, тем упрямей мозги отказываются бояться, чуя в кошмаре "Дурака" манипуляцию. Конечно, я говорю о своих собственных мозгах. Мозги Зары Абдуллаевой работают иначе: "Пугай меня, твои пугалки мне слаще мирра и вина!"                   

Юрий Быков

Смотреть фильм он-лайн:

Написать письмо автору