Сразу же, чтобы дальше не возвращаться к скучной теме литературного первоисточника, уведомлю читателя, что произведение Бояшова, в свою очередь, было вдохновлено произведением Германа Мелвилла «Моби Дик» (1851), великим американским романом об охоте капитана-китобоя Ахава на неуловимого и непобедимого Белого кита.

В фильме не Белый кит, а Белый тигр, неуловимый и непобедимый немецкий танк. Впрочем, непобедимый ли и немецкий ли, об этом речь впереди. Но факт, что действие фильма происходит во время Великой Отечественной войны. Механик-водитель тридцать четверки почти полностью сгорел, когда танк его был атакован Белым тигром, но чудом выжил, опять стал механиком и к тому же командиром танка, и теперь у него нет другой цели в жизни, кроме мести этому тигру, то есть уничтожения его. Нет, не так. У него теперь нет и самой жизни: он  не пьет (то есть не водки, а воды почти не пьет), не ест, не шутит и почти не говорит – или говорит только тогда, когда отдает  экипажу распоряжения по подготовке к бою с Белым тигром и команды во время боя. У него и имени-то нет: он забыл его, как забыл свое прошлое, родных и вообще все о себе; когда он возродился фактически из пепла, его назвали Иваном Найденовым, и ему было все равно. 
Для уничтожения Белого тигра Найденову придали экипаж - русского наводчика и башнёра-киргиза (когда я служил в танковых войсках, эта должность уже называлась «заряжающий»). Экипаж очень хороший, лучший, какой только можно было найти, но это совсем другие люди, чем Иван Найденов. Нет, опять не так: Иван не человек, он охотник на Белого тигра, и ничего больше. Снова не так. «Ничего больше» - неправильно, надо сказать: «Ничего меньше». Плоть Ивана была, как бутылка, сдерживавшая духа-джинна: когда плоть сгорела, дух Ивана высвободился и стал огромен, достал до самого неба. Хотя Иван Найденов в идеальном исполнении Алексея Верткова – худой тридцатилетний человек нормальных габаритов, говорящий тихо и без фанатического выражения лица; в фанатизме много суеты, внешних эффектов и лишних движений, он куда мельче, чем всепоглощающий минимализм Ивана, заточенного на свою моноцель. Иван Найденов сросся, сроднился со своим  врагом, угадывает его месторасположение и намерения, знает, когда и где тот возникнет и с какой позиции ударит. А когда  Белый тигр  ударяет, он сжигает все русские танки в поле своего обзора, помешать этому невозможно. Сожжет, и под музыку из вагнеровского «Тангейзера» - всего несколько мрачных тактов - уходит, точнее, исчезает. Он сжигает все танки, кроме найденовского, хотя, казалось бы, легко мог бы сжечь и этот (Иван, конечно, опять бы регенерировался, но его танк вместе с экипажем был бы уничтожен, и охота Ивана на Белого тигра временно прервалась). Почему же Белый тигр щадит Ивана? Тут я выскажу некое фантазийное, конечно, предположение. По логике, немцы должны были взять Москву. Почему не взяли? Есть серьезные разговоры о том, что Гитлер почему-то не хотел ее брать. В рыцарских  поединках, когда один из соперников поскальзывался в грязи или еще почему-то случайно падал, второй ждал, пока он подымется. Неужели я хочу сказать, что Гитлер проявил рыцарство? Боже упаси. Я даже не хочу сказать, что рыцари проявляли рыцарство. Тут другое: рыцарь, стоявший на ногах, слишком ненавидел своего недруга, чтобы убить его за счет случайности. Что, если Гитлер хотел дать Сталину шанс использовать все ресурсы? Белый тигр дает  Ивану время, чтобы тот до конца изучил его повадки и стал водить свою бронемашину еще виртуознее, чтобы наводчик стал стрелять еще метче, а башнер заряжал быстрее, чтоб они понимали командира без команд – словом, Белый тигр хочет освободить будущую гибель Иванова танка от любых элементов случайности... и вот тогда!  

Все, что я говорю – не чистые домыслы и фантазии: фильм Шахназарова серьезный и, во всяком случае, дает основания для таких спекуляций.  Не надо, однако, думать, что перед нами некой мистический фильм в духе постмодерна. Повесть Бояшова – как раз в этом духе, но фильм лучше повести. Что такое постмодернизм в литературе? Очень часто это некие фантазии, некая стильная разновидность science fiction (произведения того же Пелевина поначалу и издавались под грифом «научная фантастика»). Но задумаемся: почему научная фантастика или мистические романы, или fantasy - все-таки  «низкие жанры»? Потому что того, что в них описывается, «не бывает»? Нет. "Не  бывает" и того, что происходит в «Дон-Кихоте», и в «Гамлете», где герой обязан мстить по зову призрака-отца, и у Кафки, и, разумеется, в «Мастере и Маргарите». Разница в том, что «низкие жанры» создают выдумки, высокая же литература воссоздает реальность, пусть  художественно преломленную. «Белый тигр» - не мистический фильм: это произведение о самом реальном на свете явлении - борьбе добра и зла. Только слишком простые, циничные или глупые люди думают, что, если сказать о человеческом существе просто, как бы сократить разговор о нем до минимума, ну как 100/1000 можно записать в виде 1/10, то получится: человек – это мешок с потрохами. Но правильное определение человека такое: "средоточие непрерывной борьбы добра и зла". Борьба эта не идет ни среди животных, ни среди физических сил природы, ни среди травы и камней - только в человеке. А мир – арена этой борьбы. И это никакой не возвышенный треп, а сущая и простая реальность. В фильме «Белый тигр» добро сокращено до тридцать четверки во главе с ее почти утратившим плоть командиром, а зло – до Белого тигра. Кто из них сильней – неизвестно, кажется, силы находятся в шатком балансе: в любой отдельный момент преимущество у одной из сторон. Вместе с тем, силы эти не симметричны: внутри тридцать четверки сидят одушевленные существа (Иван хоть не совсем человек, но  душа у него несомненно есть: только она и есть), а внутри Белого тигра нет никого; отличие добра от зла и состоит в бездушности последнего. Существует, впрочем, точка зрения, что зло – это недобрая душа; лично я вижу в таком определении некую дурную тавтологию. У Шахназарова Белый тигр не имеет экипажа - значит, режиссер мировоззренчески на моей стороне. Далее, добро и зло в фильме абсолютны. Как экипаж Найденова не понимает его и не может с ним ни дружить, ни враждовать, а лишь покручивает пальцами у висков и почтительно повинуется, так и пленный немецкий офицер говорит на допросе о Гитлере: «Он у нас в вермахте вызывает больше страха, чем надежды». Это вполне понятно: обычные люди размещаются в серой зоне чуть по ту или другую сторону от центра – вот и все их добро и зло; полюса для них опасны и недоступны - они манят только духовных амундсенов или пири.

Не буду пересказывать сюжет, хотя читатели, конечно, понимают, что финал подобного фильма может быть только открытым. Открытым-то открытым, но финал  подобного фильма должен быть и великим. Поэтому, смотря картину с невероятным увлечением, я все время гадал: а как же она кончится? Придумать великое начало и середину могут многие талантливые люди, но только гении умеют выйти из положения и придумать великий конец. К сожалению, конца у «Белого тигра» нет, точнее, он никак не решает проблемы антиномии добра и зла. История про единоборство Ивана с Белым тигром вдруг резко прерывается, и нам подробно показывают, как  Йодль подписывает капитуляцию (это игровой, а не архивный эпизод; Йодль похож на Йодля, Жуков впервые похож на настоящего Жукова). Потом контрразведчик, который мониторил операцию «Иван vs Белый тигр» (Виталий Кищенко хорошо играет этого мрачноватого человека, бессильного, как и все другие человеки, понять природу загадочной интуиции Ивана и его сродненности с Белым тигром, но хотя бы оказавшегося способным поверить в них и принять их за данность), приходит к Ивану, который так и не отошел от своего танка: для него война не кончилась, Белый тигр просто надолго затаился. Таким образом, все сводится к трюизму: фашизм не добит, бла-бла-бла. Мало того, в последнем эпизоде нам, на случай, что до тупых еще не дошло, показывают дряхлого Гитлера, который, сидя у камелька в Валгалле, впаривает кому-то затемненному (наверное, своему духовному наследнику: жаль, что Шахназаров не показал его лицо): «Современная Европа стесняется признаться, что задачи, которые я пытался решить: истребление евреев и ликвидация СССР, - соответствуют и  их потаенным желаниям. Война –  отправная точка развития человечества!» При чем тут евреи? Никаких евреев в фильме не было! И вообще, Белый тигр, на самом-то деле, воплощал не фашизм, а вечное Зло, как Белый кит Мелвилла, как Мефистофель Гете, как Саурон Толкина. Так что не морочьте нам голову, господин Шахназаров: где завершение вашей истории про то, как Иван-солдат со злом воевал? Его нет;  не сумев его найти, Шахназаров отделывается не имеющими никакого отношения к непосредственной художественной реальности фильма банальностями. Но так же нельзя, мы не дети! Приходится печально констатировать: великий фильм не состоялся. Хотя хороший все-таки получился.*

Гм, а теперь, поправив на носу очки-велосипед, отмечу несколько недостатков  более частного характера.

1) Плохо, что действие происходит в конце войны. Таким образом  получается: как ни страшен серый волк, то есть Белый тигр, и сколько бы наших танковых дивизий он ни сжег, войну мы все равно выиграем. Но в таком случае могучее, мрачное зло неприлично скукоживается. Если так или иначе победа – зачем нас стращать-то было? Несомненно, этот сюжет должен был разворачиваться летом 41-го, когда миф о непобедимости Гитлера был на своем пике. (Но тогда нельзя было бы ускользнуть от завершения фильма «по существу»: перескочить с русских полей 41-го в Берлин 45-го было бы крайне неловко. а так - от апреля до мая 45-го рукой подать, и Шахназаров укатывается в победный май, как ленивый борец за ковер).

2) При том, что проблема Белого тигра обсуждается аж на уровне того же Жукова, и при том, что Найденов наделен даром предсказывать место появления Белого тигра, в фильме не объяснено, почему монстра не забросают с воздуха бомбами. Такое замечание, конечно, на уровне не мужа, но мальчика, и тем не менеее оно правомерно. Неужели Жуков считал, что Белого тигра должен ритуально заклать русский солдат Иван Найденов, и никто иной?  Такое было бы не в природе этого фильма, который, выражаясь языков членов Госдумы, позиционирует себя, по крайней мере внешне, как произведение реалистическое, а не символическое.  

3) Во время дуэлей тридцать четверки с Белым тигром не всегда понятно, кто, где и откуда стреляет. Кроме того, всегда как-то смазаны моменты таинственных «испарений» Белого тигра после боя, - а нам очень важно было бы это увидеть. Этот недостаток является продолжением достоинства фильма, состоящего в том, что Шахназаров не пользуется компьютерной графикой, прибегнув к которой, он мог бы прекрасно показать и расположение противников на поле, и исчезновения мистического танка. Режиссер не пошел по этому легкому пути: снимая реалистический фильм о великой войне, пусть и весьма необычный, он отверг всяческий «виртуал». Честь ему и хвала за это... но все же иногда на экране «война в Крыму, все в дыму». Во всяком случае, мне так показалось. Не исключаю, что более молодые и востроглазые зрители сориентируются в диспозиции танков лучше меня. Надеюсь также, что фильм понравится им не меньше, чем мне.

* Неизлишне будет заметить, что фильм Шахназарова в каком-то смысле повторяет «Иваново детство» Тарковского, где главный герой – так же, как Иван Найденов, есть человек полностью «выгоревший» и живое воплощение жажды возмездия. Подобно «Белому тигру», «военный» сюжет фильма Тарковского неожиданно обрывается, и финал происходит после Победы. Различие в том, что Тарковский разрешил напряжение своего фильма через прорыв в плоскость поэзии, подготовленный всем предыдущим ходом и строем произведения, Шахназаров же попытался придать своей картине завершенность через переход в плоскость актуальной политики и социософии, для которого его фильм в целом не давал никаких оснований.