7-го февраля Чарльзу Диккенсу исполнилось 200 лет. Какую экранизацию какого романа великого писателя преподнести гостям нашего сайта? Чтобы подношение было к тому же музыкальным, выбираю – 

(6 Оскаров в основных номинациях и Главный приз Московского КФ).

                                           Впервые мы с Роськой

                                           забрели в этот край незнакомый,  

                                           и собачья площадка просторная  

                                  
                                           возникла совсем неожиданно.

                                           Не успели мы подойти,

                                           как собаки с площадки

                                           нами живо заинтересовались:

                                           подбегая к забору,

                                           они стали сквозь сетку его

                                           просовывать носы разномастные,

                                           чтобы Роську скорее обнюхать.

                                           И это делалось

                                           с таким доброжелательством

                                           и любопытством,

                                           что вспомнил я вдруг

                                           «Оливера Твиста»

                                           и другие романы Диккенса.

                                           Подобная сцена бывает

                                           в средней части романа,

                                           когда мальчик лет десяти,

                                           после ряда бед и превратностей,

                                           наконец попадает

                                           в дом какой-то приветливый,

                                           где много детей,

                                           которые разом к пришельцу

                                           прикипают всем сердцем:

                                           вот мальчишка, который

                                           другом станет его;

                                           вот девочка, которую

                                           он вскоре полюбит невинно.

                                           Увы, увы,

                                           только мы в середине

                                           длинного повествования;

                                           благоденствовать здесь

                                           недолго придется ему!

                                           Неделя-другая,

                                           и чья-то недобрая воля:

                                           может, злого завистника

                                           черный навет,
                                           а может, интрига 

                                           корыстно заинтересованных лиц,

                                           посвященных в опасную тайну

                                           его благородного происхождения, –

                                           ангелического мальчика
                                           низринет обратно

                                           в мрак и слякоть

                                           перепутанных  лондонских переулков.

                                           Но вернемся к собачьей площадке.

                                           Еще показалось мне,

                                           что все эти сучки и кобеля

                                           благорасположены

                                           к славной Роське моей,

                                           потому что они... с ней знакомы давно!

                                           И подумавши так,

                                           я опять глубоко погружаюсь                                             

                                           в память детства мою.

                                           Смутно припоминаю,

                                           как чего-то не мог я понять,

                                           читая впервые

                                           «Приключения Буратино»;                                              

                                           сомнения быть не могло –

                                           пришел деревянный проказник

                                           первый раз в балаган Карабаса

                                           и впервые он встретил там кукол

                                           (да и как же иначе, 

                                           если только вчера из чурбана

                                           его вырубил старый шарманщик?)

                                           Но одновременно

                                           что-то сердцу подсказывало:   

                                           знает, знает их всех Буратино,

                                           и они тут все  знают его

                                           с давних пор,

                                           с каких-то времен незапамятных

                                           далеко за страницею первой

                                           этой книжки чудесной!

                                           Это странное дежавю 

                                           наполняло туманом

                                           мою детскую голову –

                                           но не липким,

                                           а сладко волнующим:

                                           начинал я догадываться,

                                           что и сам где-то странствовал,

                                           до того как явился на свет.

                                           Помню также я ощущение,

                                           будто я «Буратино» читаю

                                           в полусне:

                                           повторится такое позднее

                                           лишь несколько раз,

                                           над страницами 

                                           всего двух или трех

                                           таинственно предзнакомых 

                                           историй...

                                                         Но что ж наша Роська?

                                           Она уж давно заскучала.

                                           Итак, открываем калитку

                                           и вступаем на собачью площадку...  

Роська