Режиссеры Владимир Чеботарев и Геннадий Казанский. Сценарий Акивы Гольбурта, Александра Ксенофонтова и Алексея Каплера. «Ленфильм». 1961
ЗОЛОТОЙ ОШЕЙНИК
Солнце еще не достигло зенита, и проходя через огромный сад профессора Сальватора, Роська с наслаждением вдыхала утреннюю свежесть, перемешанную с ароматами разных редких растений, которыми на всю Панасонию славилось это место.
Служитель провел Роську в кабинет профессора. Кабинет был просторен и пуст. Продолговатые квадраты солнца, пробивавшегося сквозь неплотно задернутые шторы на огромных окнах, лежали на кафельном полу. По-видимому, это был кабинет-лаборатория. Сказав, что кабинет был пуст, мы имели в виду, что он был пуст от людей. А так он был полон удивительных вещей. В гигантском аквариуме плавали альфидии, гупии, медузы, морские ежи и другие экзотические океанические жители; специальная установка, установленная на поросшем зеленоватыми водорослями дне аквариума, насыщала его кислородом и удаляла излишний углекислый газ. На широких стеллажах, тянувшихся вдоль белых стен, стояло всевозможное оборудование. Внимание Роськи привлекла гигантская колба, в которой качался крупный чернокожий гомункулус. От колбы пряно пахло хлороформом. Сквозь стеклянные двери многочисленных книжных шкафов Роська могла рассмотреть тысячи старинных фолиантов на всех языках мира, в особенности по латыни и гречески. Роська так увлеклась рассматриванием этих редчайших книг, что совершенно не заметила, как в комнате появился человек. Причем ее удивило то, что он вошел не через входную дверь, ибо она сидела неподалеку от нее и его вхождение не могло бы пройти мимо ее внимания; очевидно, он проникнул в кабинет через потайную раздвигающуюся щель в стене. Или, возможно, пока Роська отвлеклась, рассматривая содержимое одного из книжных шкафов, другой из них мягко, бесшумно скользнул в сторону по хорошо смазанным стальным полозьям, и человек вышел из-за заслоненной этим шкафом второй двери.
Этот человек не мог не привлечь внимания Роськи. Его высокий открытый лоб обрамляли совершенно седые волосы, чуть шевелившиеся от двух установленных в кабинете гигантских вентиляторов. Черты лица его были несколько крупноваты, в особенности орлиный нос, однако выдавали несомненную породу и силу характера. Губы человека были плотно сжаты и чуть-чуть приветливо улыбались. Его уши тоже выдавали то же самое.
Человек был облачен в легкий белый костюм. Поверх костюма был накинут белый ученый халат, из нагрудного кармана которого торчали три авторучки.
- Итак, вы госпожа Кошкин-Полторацкая? - живо и проницательно произнес человек.
- Да, - сдержанно отвечала Роська.
- Ну, а я – профессор Сальватор. Будем знакомы!
("Ах, как же я сразу не догадалась, - с досадой подумала Роська.- Ну конечно, конечно! И авторучки эти. Наверно, он ими мысли свои записывает. И вообще, нетрудно заметить, что все его лицо изобличает незаурядный ум").
- Итак, попрошу вас изложить существо вашего вопроса. В нашем распоряжении одиннадцать с половиной минут. Времени вдоволь. Поэтому – не торопитесь и излагайте все внятно и не спеша.
- Профессор, мне необходима ваша помощь! – горячо вскричала Роська.
- В чем же именно?
- Мне необходимо ваше мастерство хирурга. Только вы можете мне помочь. Умоляю вас!
Большие, умные глаза животного наполнились неподдельным отчаянием и надеждой.
- Я, конечно, постараюсь. Но чего же, однако, вы хотите от меня, дорогуша?
- Вы должны превратить меня в амфибию. Как этого... ну, Ихтиозавра. Нет, Ихтиандра.
Лицо профессора Сальватора омрачилось.
- Ах, не напоминайте об Ихтиандре. Это трагедия всей моей жизни, - горько произнес он со слезами на глазах. – Давайте лучше по существу вопроса. Надеюсь, вы отдаете себе отчет: амфибизация – штука необыкновенно сложная, потребуется продолжительная операция...
- Я готова на все! – вскричала Роська.
- Да, но выживание при такой операции очень невелико – приблизительно три случая из ста.
- Пусть, пусть!
- Но простите, уважаемая Росина... Конечно, не мое это дело, но не могу, старик, удержаться от вопроса: зачем вам надо становиться собакой-амфибией?
- Ах, это длинная история... – пробормотала Роська.
- Ну что ж, как изволите, как изволите, - сухо произнес Сальватор. В его голосе Роська явственно ощутила обиду. Это не годится, подумала она. Хуже нет, чем ложиться под нож к обиженному на тебя хирургу.
- Нет-нет, я вам все сейчас расскажу, - поспешно проговорила она.
- Я весь внимание, - произнес Сальватор и прочистил себе уши извлеченной из того же нагрудного кармана, где и авторучки, специальной шваброчкой. Затем он закинул ногу на ногу и стал внимательно слушать Роськин рассказ.
- Дело в том, - начала Роська, - что в одной старинной книге, которая совершенно случайно попала мне в лапы, я наткнулась на упоминание о том, что 19 октября 1516-го года неподалеку от здешних берегов затонул старинный галеон «Санта Челеста».
- Нуте-с, нуте-с, - с нарастающим любопытством проговорил профессор Сальватор.
- Галеон вез мускус, кардамон и другие пряности из Китая. Но дело, в сущности, не в этом. А дело в том, что владельцем галеона был знаменитый венецийский негоциант Антонио Феллини делла Польтари! Надеюсь, вы все поняли, профессор?
Сальватор глубоко задумался, наморщив свой высокий благородный лоб и вперившись взглядом куда-то в гигантскую араукарию, произраставшую в парке недалеко от окна. Наконец его лоб разгладился, а глаза торжествующе сверкнули.
- Ну разумеется, как же я сразу не догадался! – вскричал он. – Феллини делла Польтари! В переводе с итальянского – Кошкин из рода Полторацких! А ведь известно, что представители итальянской средневековой знати любили называть домашних животных своими собственными фамилиями...
- И именами, - довольно добавила Роська.
- И таким образом, вы хотите сказать, что...
- Восхищена вашей сообразительностью, дорогой профессор. Теперь я вижу, что вы недаром слывете сильнейшим умом Панасонии. Да, именно так: я хочу... нет, мне просто необходимо найти подтверждение того, что в охотничьей своре Антонио Феллини делла Польтари была сучка Антония Феллини делла Польтари.
- И для этого...
- Для этого мне нужно побывать на затонувшем галеоне. Я точно знаю, что во время последнего плавания «Санта Челесты» эта собака была на ее борту!
- Но позвольте, позвольте, - задумчиво протянул профессор. – Мне, конечно, известно, что генеалогические карты высокородных собак, написанные на специальной провощенной бумаге, их хозяева любили всегда иметь при себе. Излюбленным времяпровождением богатых венецийцев, помимо поэтических турниров, как раз и были состязания в длине, каллиграфии и изысканности подобных собачьих «паспортов». Как там у Данте?
И развернув вощеную бумагу,
Брунелло стал хвастливо оглашать
По именам всю длинную ватагу
Брунеллы родичей – отца ее и мать,
И бабок, и прабабок чистородных,
Всю уходящую в столетья рать
Драчливых псов и сучек многоплодных.
И долго так своей Брунеллы масть
Он выхвалял в собранье благородном.
Но ведь со времени гибели «Санта Селесты» прошло уже без малого пять веков. Боюсь, манускрипт, пусть даже провощенный, давным-давно разложился в глубоководной натрий-хлористой среде...
- Удивляюсь вашей наивности, дорогой профессоре, - снисходительно сказала Роська. – Недаром люди говорят: горе от ума. И «Божественную комедию» наизусть шпарите, и про манускрипты вам все известно – а про обыкновенный ошейник забыли!
Профессор Сальватор так и хлопнул себя по лбу.
- Ах ты господи! Ну конечно! Ошейник! Золотой колар с выгравированным именем собаки!
- Вот именно! – похвалила Роська. – А золото, как известно, ни в солевой, ни в щелочно-кислотной среде не разлагается. И вот мне надо спуститься на галеон и найти этот ошейник.
- Но почему не нанять профессионалов-ныряльщиков?
- Опять удивляюсь вашей наивности, - раздраженно сказала Роська. - Вы как ребенок, ей-богу! Да золотой собачий ошейник периода итальянского Рисорджименто стоит в десять раз больше, чем вся ваша лаборатория вот с этим негром в банке и прочей трахомудией. Так и отдаст мне ваш ныряльщик ошейник. Сунул за пазуху своей водолазки – и пишите ему письма мелким почерком. Нет, на «Челесту» должна спуститься я, и только я!
- Да, пожалуй, вы правы, - согласился Сальватор.- Но разрешите полюбопытствовать: а для чего вам все-таки этот золотой колар? Это коллекционерство? Азарт? Тщеславие? Но стоит ли из-за всего этого так рисковать? Ведь я предупредил вас, что шансы выживания при амфибиотической операции исчезающе малы.
- Ни то, ни другое, ни третье, - торжественно сказала Роська.
- Тогда что же?
- Четвертое. Пятое. Шестое. Которые, на самом-то деле, первое, первое и первое.
- Нельзя ли... попонятнее?
- Пожалуйста. Принципы. Истина. Честь. Стоит, по-вашему, ради этой триады рисковать жизнью?
- Ради них – стоит, - медленно сказал Сальватор и с каким-то новым уважением взглянул на Роську. – Но все-таки, в чем же дело?
- А дело в том, - вскричала Роська, и шерсть на ее холке мгновенно встала дыбом, - что так называемые «эксперты» из Собачьего Дворянского Собрания считают меня дворнягой!
- Но как же так? – искренне возмутился Сальватор
- А вот так. Эти, извините, профессора кислых щей в определении чистопородности исходят из каких-то там пятен на спине, формы загогуливания хвоста, постава, окраса, оскала, раскоса – черт-те знает из чего, но только не из собачьей фамилии. Как вам это нравится?
- Действительно, реникса какая-то... - развел руками Сальватор.
- Теперь вы понимаете, как мне необходима ваша помощь? Я должна, я обязана – не для себя, для спасения части своего рода! – найти золотой ошейник Антонии Феллини делла Польтари!
Выслушав это страстное обращение, Сальватор погрузился в молчание, которое длилось весьма долго – невыносимо долго для Роськи.
Наконец профессор оторвал ладонь от своего умного лба и сказал:
- Да, теперь я вижу: другого выхода у вас, действительно, нет. На вашем месте я поступил бы так же. Что ж, гарантий не даю, но постараюсь сделать все, что смогу.
Подойдя к одной из стен кабинета, Сальватор нажал на маленькую кнопку, которой Роська, при всей ее наблюдательности, прежде не замечала. Кафельный пол раздвинулся и снизу выехал хирургический стол
- Прошу ложиться! - произнес профессор Сальватор. В руке его откуда ни возьмись появился хирургический ланцет, и взгляд его, до сих пор такой добрый и мягкий, тоже вдруг приобрел ланцетную твердость, блеск и остроту.
ЭПИЛОГ
Вопреки статистике, операция прошла успешно, и Роська превратилась в собаку-амфибию. На следующий же день яхта вывезла ее в тот район океана, где, по ее расчетам, на двухкилометровой глубине покоилась «Санта Челеста». (Кстати, это была яхта самого профессора Сальватора, который настолько загорелся благородной борьбой Роськи за правду, что захотел лично доставить ее в зону погружения. Он даже сам правил яхтой. Стоя у штурвала, океанский ветер развевал его благородную седину). В указанном Роськой месте яхта бросила якорь, и Роська плюхнулась с борта и исчезла. Сальватор ходил взад-вперед по палубе и ждал, ждал, нервно поглядывая на свои специальные сверхточные атомные часы. Он уже начинал терять надежду, когда Роська появилась на поверхности. Но она выплыла очень далеко от яхты – просто немного просчиталась при выныривании. Профессору издалека показалось, что Роська держит что-то в зубах. Но так ли это? Он посмотрел в свою сверхмощную атомную подзорную трубу. Так и есть – обруч! Но тот ли это обруч? Он еще немножко подкрутил трубу. И теперь он увидел: вокруг обруча бежали выгравированные буковки: ANTONIA FELLINI DELLA POLTARI, una barbossa pura sanguе.
...
Прошло еще несколько месяцев, уже стояла глубокая осень, когда в окно лаборатории профессора Сальватора внезапно постучали. Оторвавшись от очередной операции, он поднял голову. За окном на него смотрела улыбающаяся Роськина морда. Лапами Роська прижимала к окну маленькую бумажечку. Так как подзорной трубы у профессора в этот момент при себе не было, он подошел поближе к окну и прочитал:
Справка
Дана настоящая Росине Кошкин-Полторацкой (Росине Феллини делла Польтари)
в том, что она действительно имеет в родословной чистопородных представителей. Конкретная порода Росины Феллини делла Польтари в наст. время выясняется.
Экспертная комиссия Собачьего Дворянского Собрания
«Значит, впереди еще много борьбы, - озабоченно подумал профессор Сальватор. - Это еще не реабилитация. Но все равно – наша взяла!»
А в это же время Роська что-то писала лапой по оконной измороси. Сальватор с трудом разобрал ее почерк. «Наша фзяла!» было написано на стекле. Сальватор постучал изнутри окна по неправильной букве «ф». Профессор - он и есть профессор!
Владимир Чеботарев (1921-2010)
Геннадий Казанский (1910-1983)
Александр Беляев (1884-1942)
Смотреть фильм он-лайн
Автор С. Бакис
Уважаемые посетители сайта!
Чтобы оставить комментарий (вместо того, чтобы тщетно пытаться это сделать немедленно по прочтении текста: тщетно, потому что, пока вы читаете, проклятый «антироботный» код успевает устареть), надо закрыть страницу с текстом, т.е. выйти на главную страницу, а затем опять вернуться на страницу с текстом (или нажать F5).
Тогда комментарий поставится! Надеюсь, что после этого разъяснения у меня, автора, наконец-то установится с вами, читателями, обратная связь – писать без нее мне тоскливо.
С.Бакис
|
