Не путать с американским фильмом 2007-го года «Меня зовут Сара», который тоже был в русском прокате. (Англ. "My name is Sarah”. Драма. Детям до 16 лет не рекомендуется. Википедия). Смотреть фильм «Ее зовут Сара» детям можно и даже полезно. Сейчас я расскажу вам сюжет этого фильма. Он немного сложный. Но увлекательный. Наберитесь терпения.

1995-й год. Джулия Джармонд американка, но уже двадцать лет живет в Париже, работая журналисткой и корреспонденткой какого-то крупного американского журнала. Джармонд – ее девичья фамилия, а теперь она Тезак – по мужу-французу. Мужа звать Бертран. У них дочь-тинейджер по имени Зо (Zoe).

Фильм, однако, начинается не с современных дел, а с событий в Париже в июле 1942-го года, когда там была организована облава на евреев: около 13 тысяч человек были отправлены в Освенцим и другие концлагеря, причем операцию, которая называлась «Весенний ветер», проводили не немцы, а французы. Этот «Весенний ветер» показан через еврейскую семью Старжински: молодые супруги, их одиннадцатилетняя дочь Сара (Сар'а) и сын Мишель, на несколько лет помладше девочки. Они живут на улице Сантонж в квартале Марэ –  в этом красивом районе обитали многие состоятельные евреи. Когда полиция является в их квартиру, чтобы увести всю семью в место предварительного накопления (велодром  Вель Д'Ив), смышленой девочке удается спрятать брата в чулане, закрыв его там на ключ, который она берет с собой.

Затем действие на какое-то время переносится в современный Париж: фильм так почти до конца и будет протекать в двух временных планах. Джулия Тезак начинает заниматься «Весенним ветром», чтобы подготовить большую статью для своего журнала, приуроченную к какой-то годовщине Холокоста. Как раз в это время она, после многочисленных неудачных попыток, вторично забеременела. Бертран не хочет второго ребенка - считает, что они оба уже слишком стары для стирки пеленок, и вообще пора «убавить обороты». Тем более что сейчас и так забот полон рот: они затеяли капитальный ремонт своей части просторных апартаментов (престарелая бабушка Бертрана живет во второй квартире того же этажа). Джулия обиделась на Бертрана - она очень хочет второго ребенка. Случается так, что через несколько дней она случайно узнает от мадам Тезак, бабушки, каким образом семейство заняло весь этаж шикарного дома: Тезаки расширились в 1942-м году, когда  вторая квартира на их этаже освободилась. Так профессиональные интересы Джулии вдруг пересекаются с ее семейными обстоятельствами. Далее фильм опять переключается в 42-й год. (Надо иметь в виду, что эпизоды из прошлого – это то, что известно лишь авторам фильма, а вместе с ними и нам, зрителям, но неизвестно Джулии).

Париж, июль 1942. Деревня под Парижем, лето 1942. Снова Париж.   Душераздирающий эпизод на велодроме, когда сначала мужа-Старжински отрывают от жены и Сары, потом Сару отрывают от матери. Девочку помещают в детский барак. У нее из головы нейдет запертый в чулане Мишель. Ей удается бежать. Она оказывается в деревенском доме, принадлежащем супругам Дюфор, добрым пожилым людям.  Через некоторое время она уговаривает Дюфоров повезти ее в Париж. Трое приходят в дом на улице Сантонж. К этому времени Тезаки уже распространились на квартиру Старжински. Мадам Тезак (будущей бабушки Бертрана) в это время дома нет – только ее муж и их сын (будущий отец Бертрана: немножко запутанно, да?) Сара открывает своим ключом чулан: о ужас! (Недаром Тезаки все время ощущали в своей новой квартире зловоние, – но взломать чулан они не захотели, а ключа-то у них не было). Дюфоры побыстрей уводят Сару из квартиры.  (Муж не рассказал мадам Тезак о визите еврейской девочки - к чему зря расстраивать жену? - и поэтому через пятьдесят три года мадам Тезак не смогла рассказать о нем Джулии).

Париж, наши дни. Джулия начинает рыться в архивах, etc. Наконец ей удается установить, что в «освободившейся» квартире до и в начале войны проживала  еврейская семья Старжински, трое из четырех членов которой были угнаны на велодром. Потом старшие Старжински были депортированы в Освенцим и погибли там, а судьба детей неизвестна. Из разговора с отцом Бертрана Джулия узнает, что его покойный отец много лет переписывался с Дюфорами. Письма сохранилась, и она, если пожелает, может с ними ознакомиться. Джулия, конечно, воспользовалась разрешением. Из переписки она узнает, что мсье Тезак в течение нескольких лет посылал Дюфорам ежемесячно по 100 франков, иногда по 120. Он делал это до тех пор, пока Сара не покинула дом Дюфоров. 

Деревня, где живут Дюфоры. Начало 50-х годов. Короткий эпизод. Сара, не сказав Дюфорам ни слова, лишь написав благодарную записку, покидает их дом.  

Париж. Наши дни (и далее в фильме уже не будет переключений в прошлое).  Джулия не хочет жить в  «освободившейся» квартире жертв Холокоста. Кроме того, спасение  Дюфорами девочки контрастирует в ее сознании личной ситуации: уступив настояниям Бертрана сделать аборт, она, напротив, убьет своего ребенка (открытым текстом Джулия этого не говорит, но так, видимо, надо понимать: в этом тонкость фильма). Теперь все ее силы направлены на то, чтобы раскрутить старую историю, выйти на след Сары. Друзья Джулии и ее нью-йоркская сестра не понимают ее упорства: материала на большую статью накоплено больше, чем достаточно, а она все чего-то ищет и ищет. Им невдомек, что, занимаясь этим давним делом, Джулия пытается решить и свои собственные внутренние проблемы. Единственная ниточка – Дюфоры. Старики давно умерли, но через их пожилую дочь Джулия получает наводку на Сару, которая всего один раз, где-то в конце пятидесятых, написала своим спасителям письмо. Следуя по цепочке, Джулия оказывается в родном Нью-Йорке: оказывается, в середине пятидесятых Сара эмигрировала в США, поселилась в нью-йоркском Бруклине и вышла замуж за американца по фамилии Рейнферд. Джулия с волнением приходит в дом Рейнфердов. Увы, Сара давно умерла - погибла  за рулем машины в автокатастрофе. В тот момент ее сыну Вильяму было всего девять (сейчас он взрослый мужчина и живет в Италии). Обо всем этом она узнает от второй жены мистера Рейнферда; с ним самим ей не удается поговорить - он болен, лежит в своей спальне. (Вторая, после истории с Тезаками, не сумевшими устранить источник вони за неимением ключа от чулана,  неловкая придумка сценариста, позволившая до самой развязки  продержать  зрителей в неведении относительно одной важной подробности из прошлого Сары).
Джулия отправляется во Флоренцию, где встречается с Вильямом. "Я приехала, чтобы поговорить с вами о вашей матери, Саре Старжински". Но Вильям никогда не слышал такой фамилии - девичья фамилия матери была Дюфор! Тогда Джулия показывает ему детское фото Сары, перекопированное в архиве: девочка снята с желтой звездой на платьице. Лицо сначала показалось Вильяму странно знакомым, но потом с какой-то яростью он говорит Джулии: «Моя мать была француженкой! И вообще – чего вы хотите? Оставьте меня в покое!» Вряд ли Вильям антисемит: скорее, у него и раньше были какие-то смутные подозрения насчет прошлого матери, а теперь Джулия возродила в нем душевную смуту, и, как это свойственно людям, он сопротивляется ей, стремится сохранить внутренний комфорт. Так ничего и не узнав, Джулия возвращается в Париж. Здесь ее ждут две новости, общественная и личная. Президент Ширак официально объявил об ответственности французского правительства за гибель тысяч евреев в лагерях. А ее тесть мсье Тезак принял решение продать квартиру матери и перевезти старушку к себе. 

... Через два года. Теперь Джулия живет в Америке, в Манхэттене, куда переселилась из Парижа со старшей дочерью. Да, старшей, потому что теперь есть и младшая: все-таки Джулия не сделала аборт!  В то же самое время родичи Сары продолжают жить в Бруклине. Когда старику Рейнферду становится совсем худо, сын прилетает из Италии. На смертном одре отец рассказывает Вильяму, что его мать была еврейкой. Сара не хотела, чтобы Вильям знал, что он наполовину еврей; прошлое иногда повторяется,  и она боялась, как бы еврейство не принесло и сыну несчастье. Отец также делится с сыном подозрением, что мать неспроста попала в аварию: скорее всего, это было самоубийство - выход из затяжной депрессии, которая, как и алкоголизм, была следствием непреодоленной детской травмы.

После смерти отца Вильям находит Джулию и передает ей всё, что узнал от отца. Так Джулия наконец узнает всю правду. Он также показывает ей чудом сохранившийся детский альбом Сары: в нем картинки, фантики, лоскутки... и ключ. Вильям плачет, Джулия плачет. А по комнате маленькая девочка скачет. «Как звать вашу дочь?" «Сара».

На этом фильм заканчивается. На ноте печальной, но светлой. Сара умерла, но родилась другая Сара. (Фильм называется по-французски «Ее звали Сара» <"Elle s’appelait Sarah”>, но русские переводчики для пущего оптимизма переделали на «зовут»: значит, в заглавии имеется в виду та Сара, которой еще жить да жить). Ширак признал ответственность. Тезаки съехали с оккупированной квартиры. Старый Тезак дарил девочке по 100 (иногда 120) франков в месяц. Не так уж все скверно и мерзко на белом свете, господа.

И все-таки у меня, плохого, вредного человека, есть ряд вопросов.

1). Ширак имел в виду ровно то, что он объявил: что за «Весенний ветер» ответственно правительство? (Кстати, какое правительство: Ширака или Петена? Если второе, то никакого покаяния в решении Ширака не было). Ответственны ли за него французские полицейские, проводившие облаву? Французы, выдававшие евреев? Наконец, французы, поселявшиеся в квартирах, присваивавшие имущество евреев?                     

2) Если последняя категория тоже ответственна, то уменьшилась ли ответственность Тезака-старшего оттого, что он платил Саре по 100 (иногда 120) франков в месяц?

3) Переносится ли ответственность на отца Бертрана, который во время войны, конечно, был ребенком, но потом взрослым продолжал жить в квартире Старжински? Конечно, он в конце концов продал квартиру, но ведь он взял деньги себе. Вот если бы отдал их родственникам Сары...

4) Рассталась бы Джулия с Бертраном, если бы он согласился на второго ребенка? Если не рассталась бы, то момент «оккупированной квартиры» не имеет существенного значения – он просто нужен авторам картины для придания ей некоей проблематичности и философичности.
5) Отказывалась бы Джулия так же решительно делать аборт, если бы не узнала историю Сары? Если да, то влияние этой истории на семейную драму Джулии (развод) сводится практически к нулю.   

Тем, кто на этом фильме хорошо поплакал, мои вопросы могут показаться идиотскими. "Тут жизнь и судьбы, война и беда, слезы и кровь, а у этого одно в голове: кто за что ответствен и что на что повлияло? Чего пристал, зануда?" Однако говоря так, эти люди только усилят мое убеждение, что фильм – несерьезный. Ведь в нем, по сути дела, все время говорится об ответственности: на этом завязан конфликт Джулии с Тезаками; не желая делить с ними ответственность за «Весенний ветер», она разводится с мужем, разве не так? Ее отказ делать аборт тоже психологически увязан с ее "путешествием в прошлое", правильно?  И если зрители не обращают на это внимания и машут рукой на того, кто принимает это всерьез... значит, они, зрители, правы! Значит, исторический и моральный аспекты фильма – просто предлоги для того, чтобы залудить хорошую мелодраму. Подумаем: мог бы кто-то отмахнуться, если бы я после знаменитого фильма Абуладзе заговорил о коллективной ответственности, покаянии и т.п.? Никто бы не отмахнулся, потому что эти проблемы поставлены  в «Покаянии» не для отмазки. В фильме Паке-Бреннера серьезные вещи использованы, как кукла: сверху Холокост, под ним - фуфло.

Прошу понять: я не против того, чтобы про Холокост снимались мелодрамы - почему бы нет? Но не надо добавлять к мелодраме, и тем более не надо строить мелодраму на проблематике слишком тяжелой и трагической для того, чтобы быть предметом этого  облегченного жанра. Фильм пытается стрелять по двум зайцам и ни в одного не попадает. Вернее, нет, не так: он настолько не грузит зрителя своим нравственно-философским аспектом, ловко используя тему Холокоста в  душещипательных целях, что слезливого зайца он таки убивает. Так что если вам так уж хочется поплакать – смотрите, не пожалеете. Не самый плохой фильм, в конце концов. В том же 2010 году во Франции была снята еще более манипулятивная картина на ту же тему - "Облава" (режиссер Розлин Бош, седьмое место по кассе). Так что вольному воля, можете смотреть. Но если вам хочется подумать (или поплакать плюс подумать – хотя это редко сочетается), тогда вы можете спокойно этот фильм пропустить.