Пишу, понятно, из США. У меня два взрослых сына. Советский, русский фильм они могут посмотреть только из сострадания к родному отцу. А еще из такого соображения: да, русские фильмы сыро-тягучие, сентиментальные, лживые... короче, занудные; но зануднее отца родного ничего нет, так лучше уж посмотреть, чтоб он отстал. Так вот, когда они поочередно приезжали домой в гости, я принудил-призанудил их хоть начать смотреть «Ликвидацию». Результат: младший был просто в восторге, стал говорить за вместо про, картина маслом, тудой, сюдой и т.д.; старший, ворча, проклиная все на свете, все же вылизал 14-серийное блюдо до блеска.

А что же он все-таки  ворчал? 

Ну что это за банды из одесских лесов? Что за лажовая «операция с переодеваниями» по отстрелу бандюганов? Что за Академик такой, чисто из мести загоревшийся овладеть на денек Одессой-мамой, да погулять, да понавыпустить красноперой кровушки, а там хоть трава над его могилой не расти? Стенька Разин какой-то, граф Монте-Кристо, а не бандит-шпиён. Причем свое мстительное кредо он излагает полузадушенному Давиду Марковичу – и нам, зрителям, - в монологе под самый занавес следующим идиотским образом: "Вы, коммуняки, украли у меня все: дом (длинная очередь по роте ментов!)... семью (тра-та-та!)... родину (тра-та-та!)..." и так далее, пока не израсходовались все патроны и до нас полностью не дошло. Но патронов все же не хватило, чтобы до нас (до меня, во всяком случае) дошло. Если ты такой благородный, то чего ж ты всю картину такой душегуб? И не похож на страстного до невменяемости мстителя вальяжный и рассудительный майор Кречетов-Михаил Пореченков. А главное, что же это выходит: и Академик, значит, прав, и его идейный антагонист Давид Маркович тоже? Релятивизм такой социально-философский в духе постперестроечной путаницы? Давайте, мол, примиримся; белые и красные, бандиты и чекисты, антисоветчики и советчики – все мы по-своему правы и неправы, но все мы – люди русские? Э нет, слишком сложно для детектива, каковым является «Ликвидация». Детектив, в котором все правы - неправильный детектив, зритель не может, следя за погоней, хотеть, чтобы и ментовская машина братковскую настигла, и братковская от ментовской ушла. Еще прокол: на протяжении серий этак четырех  из четырнадцати Урсуляк наводит тень на плетень, то есть поочередно наводит подозрение на каждого опера из группы Давида Марковича. Мы сразу видим, что, ну, не похож майор Махал Махалыч (Б.Каморзин) на Академика, не окажется он им, как не оказался ни капитан Якименко (Ф.Добронравов), ни судмедэксперт Арсенин (А.Сирин) – а нам все машут под носом этим Махалом.

Вот так мой сын ворчал. Не в таких точно словах (он, старший мой, не любит, когда слишком многа букав), но в таком смысле. И, главное, прав он был, совершенно прав. В сухом остатке,  «Ликвидация» ничем особо не отличается от бесчисленных тупых ТВ-боевиков. Но это – в сухом остатке! 

А в экранном воплощении –  еще как отличается! Есть «Яблочко» - и есть «Жизель». Последняя, по-видимому, является более крупным достижением хореографического искусства. Есть «Ликвидация» Сергея Урсуляка - и есть фильм Алексея Пиманова «Три дня в Одессе», вышедший в том же 2007-м году (поскольку он появился на несколько месяцев раньше «Ликвидации», злые языки упрекали Урсуляка в плагиате). Разница между ними – не по оси «Яблочко» - «Жизель»», а по оси «Яблочко» в исполнении ансамбля корабельных поваров – оно же в исполнении ансамбля Моисеева. В те редкие моменты, когда великого и ужасного Игоря Александровича что-то на репетиции устраивало, он говорил: «Ну, ничего... почти академично». Хороший, талантливый режиссер Урсуляк, до того снявший несколько полуудачных фильмов с высокохудожественными намерениями («Летние люди» по «Дачникам» Горького, «Долгое прощание» по Трифонову), на этот раз применил свои способности в чисто развлекательном жанре, поставив «Ликвидацию» не так, как Пиманов «Три дня» – «стук-грюк, абы з рук», - а  почти академично... и эффект получился феноменальный! Дело не в том, что мой старший сын засек зорким глазом все неувязки «Ликвидации», а в том, что он таки досмотрел ее до конца.  Он просвистел, как миленький, сквозь четырнадцать серий «Ликвидации» не благодаря, а вопреки детективным заморочкам картины, не очень-то убедительным: просвистел на чистом сливочном масле искусства! 

Да, «Ликвидация» - триумф чистого искусства и доказательство того, что, как ни отравляют людям вкус, как ни пудрят им мозги, они пока что не потеряли способности видеть, что дерьмо, а что зерно. Начать с самого общего – как сделана в фильме атмосфера послевоенной Одессы - причем все лучи «жемчужины у моря» сходятся на Давиде Марковиче, плоти от плоти удивительного города. Самая, может быть, гениальная сцена фильма – когда... Но сперва - вопрос на засыпку фанатам «Ликвидации»: как звали маму Гоцмана? Садитесь, двойка! Итак, Д.М. ведет за шиворот Сеньку Чалого по коридору коммуналки. Какая-то старушка выглядывает из своей клетушки: «Здравствуй, Дава». Д.М. почтительно снимает кепку свободной от задержания преступника рукой: «Здравствуйте, тетя Ада». «Что Гута Израилевна?» «Умерла. Еще до войны». «А я собралась к ней пойти». «Уже не спешите». Вот блеск!

Сколько всего-всего в каких-то тридцати секундах! А концерт Утесова? Не знаю, как другие, лично я смотрел, как урки и менты сидят бок о бок и завороженно слушают «У Черного моря»... со слезами на глазах я, старый дурак, это смотрел, ну что поделаешь. Далее: замечательная игра всех без исключения артистов. Это не пустая похвала и не преувеличение - кажется, что Урсуляк поставил себе за правило: чем меньше роль, тем тщательнее ее отделывать (вспомним певичку из кинотеатра с ее песенкой «Все, что было, все, что сплыло» - это ж полжизни отдать!). Далее: зритель не остается слеп к тому, как правдив фильм в деталях (sic! в целом не правдив, а в деталях безупречен! искусство=мошенничество!) Здесь я имею в виду как вещественную, так и психологическую маленькую правду: не забыть, как полковник Чусов (Ю.Лахин), только что назначенный Жуковым начальником контрразведки Одесского ВО, начинает по привычке отдавать честь своему смещенному и, кажется, уже арестованному шефу... но, не доведя руку до козырька, роняет ее. Такие подробности дорогого стоят, а фильм полон ими, можно перечислять и перечислять. Далее: юмор фильма. Не буду говорить о явно смешных персонажах, как Эмик и его мамочка. Но, может быть, главный секрет обаяния картины в том, что герой ее, бесстрашный Давид Маркович-Машков – тоже смешной, забавный человек. Такого можно жалеть, такого можно любить (попробуй-ка пожалей-полюби какого-нибудь майора Пронина с седыми висками). А какой смешной Фима-Маковецкий! А Якименко-Добронравов!  Да почти все в этом фильме в той или иной мере смешные, даже Жуков Георгий Константинович (Меньшов Владимир Валентинович).  Почему так?  У меня была умственно отсталая пациентка, которая, когда ей становилось во время сессии интересно, начинала хихикать. И все мы такие: когда интересно - немножко смешно. А в "Ликвидации" - всё интересно, все интересны. О, я чуть не пропустил начальника милиции полковника Омельянчука (Виктор Смирнов)! Как много мы понимаем про этого человека: какой он, в сущности, добродушный, и как он любит своих подчиненных, и как вмиг подставит любого из них, лишь только потребуется свой зад прикрыть, и какой он ужасный бездельник - переложил всю грязную работу на Давида Марковича ("Займись гоп-стопом на Арбузной!"), а сам, кот Мурлыка,  только похаживает вокруг телефона, топорщит свои шикарные радары-усища, мониторя дующие сверху переменчивые ветры. И ведь заметьте: на раскрытие всех этих довольно сложных черт усача не потрачено специально ни одного слова, ни одной секунды экранного времени: летит сюжет, а по ходу мы незаметно для себя отмечаем всякое-разное внесюжетное и вроде бы несущественное, лишнее.  Да в том-то все и дело, что не лишнее, а самое главное! Как аляповатый холст на стене лачуги папы Карло скрывал волшебный театр, не слишком оригинальная детективная канва «Ликвидации» скрывает второй, третий, n-ный планы... Ненатужная и как бы непредумышленная многомерность фильма - триумф системы Станиславского и главный секрет у-У (успеха Урсуляка).  

Мой старшой был недоволен собой, что не смог, вопреки нашептываниям своего логично-аналитичного докторского ума, не досмотреть «Ликвидацию». На самом-то деле он должен быть рад: значит, душа пока до конца не засушена, еще подвластна чарам искусства. И не глупости, не чистая лапша, как он сам выразился, приворожили его, а правда – но не фактологическая, а эстетическая: легкое, веселое, наблюдательное и душевное искусство этой картины. Правда, проникающая в кадры как бы боком, невзначай и вскользь – но перевешивающая развесистую клюкву центра.

Сейчас Урсуляк вовсю снимает сериал «Жизнь и судьба» по роману Гроссмана – фильм, где правда непременно должна быть по центру. Это трудно. Синяя птица художества неуловима: бывает, то, что однажды далось почти как непредумышленный побочный эффект - как эффект рассчитанный и главный воспроизвести не удается. Хочется, чтобы у Сергея Урсуляка получилось.  Чтоб опять вышло у-У!

Наталья Рожкова

(это она поет в кинотеатре   

«Все, что было, все, что сплыло»!)  



Внимание!
Через новый раздел нашего сайта "Информация по существу"
можно выйти на рецензии других авторов на фильмы "Елена" и
"Два дня". Интересующиеся могут сравнить их с нашими рецензиями. Следите за разделом "Информация по существу"!